И тогда ты заспешил, думает Карен. Если б Габриель заговорил, в любую минуту могло всплыть твое имя. Риск был слишком велик.
Она смотрит на него, не в силах скрыть отвращение.
— Вы забыли об одном, — говорит она. — Ведь если исследования Фредрика станут достоянием общественности, вам будет не менее трудно получить добро на расширение? Тревога по поводу бед, какие может натворить бодуэния, скажется и на вас.
— Как раз наоборот, дорогая. Я — избавитель, и у меня для всего есть решение. Я спасу гордость городка, увеличу число рабочих мест и прославлю Ноорё на весь мир. В том-то и весь шик.
— И как же вы рассчитываете провернуть сей кунштюк?
— Угольные разработки, конечно. Мы прославимся тем, что будем хранить свое виски под землей.
Уильям Трюсте делает жест в сторону бочек у стены.
— Я нашел семидесятилетнее виски в одном из соединительных ходов угольных разработок, и это не повредит ни экономике, ни маркетингу. Вы сами могли бы засвидетельствовать качество, верно?
Звук открываемой двери заставляет ее вздрогнуть и обернуться. Уильям Трюсте допивает виски и встает.
— Ну, наконец-то. Ты готова? — говорит он.
Вопрос обращен к Хелене Трюсте, которая стоит в дверях. В одной руке у нее сумка Карен, в другой — ее шапка и клетчатый шарф. Она молча кивает.
— Куда мы? — спрашивает Карен.
Трюсте не отвечает. Обращается к жене:
— Они в сумке?
Хелена качает головой.
Он смотрит на Карен, протягивает руку:
— Дайте мне вашу куртку.
Секунду она медлит. Глядит на него, понимает, что протестовать бесполезно. Медленно снимает куртку, протягивает Трюсте. Тот быстро обыскивает карманы, достает ключи от машины, которые взблескивают в свете стеариновых свечей. Карен вновь оборачивается к двери. В смятении пытается перехватить взгляд Хелены. Но голова опущена, длинные черные волосы скрывают лицо.
В ту же секунду она понимает.