Если я исчезну

– В следующий раз спрашивай разрешения. – Я могла бы заметить ей, что спрашивать было не у кого. – Я собираюсь сделать перерыв.

Я хотела бы продолжить с ней общение, но понимаю, что сейчас не самое лучшее время, поэтому благодарю ее и ухожу. На улице я торчу около афиши и в ожидании изучаю анонсы уже прошедших событий.

Твой отец приезжает быстрее, чем я думала. Его внедорожник светится черным, и я вспоминаю ту ночь с Джедом, когда похожая машина пыталась столкнуть нас с дороги. Машина тоже была черной, и фары тоже были похожи на кошачьи глаза. Но это не мог быть твой отец; конечно же, нет. Джед прав. Мне нужно перестать видеть повсюду злые козни.

– Мне действительно очень жаль, что я заставила вас ехать сюда, так далеко от ранчо, – говорю я, забираясь на переднее сиденье и пристегивая ремень. Живот у меня уже сводит от предстоящей дороги.

– Без проблем. Бип-бип. – Я не вполне понимаю, что он хочет сказать. Твой отец из тех, кто собственные шутки выделяет интонацией, чтобы окружающие точно рассмеялись, даже если и не поймут почему.

Моя голова кружится сильнее оттого, что на первом повороте он разгоняется. Я где-то читала, что укачивание вызывается тем, что глаза и уши получают противоречивый сигнал. Если сосредоточиться на чем-то внутри машины, например на приборной панели или на книге, то глаза получат сигнал, что вы не двигаетесь, в то время как уши слышат звук движения. А мозгу кажется, что организм отравлен, поэтому он посылает сигнал тошноты, чтобы отторгнуть отраву.

Схожим образом я отношусь к твоему исчезновению. Мой мозг говорит мне, что я ошиблась, что ты уехала, сумела сбежать. Однако что-то еще (быть может, сердце?) чувствует, что это неправда. И это противоречие отравляет меня, вызывая тошноту. Я судорожно хватаюсь за дверцу машины.

– Прошу пардона, ты хорошо себя чувствуешь?

Твой отец ужасно надоедливый.

– Ага, нормально. Просто немного укачивает.

Твой отец ведет машину как псих, входит в повороты на полном ходу, а затем резко тормозит, как будто эти повороты он видит впервые.

– Смотри в одну точку на среднем расстоянии, – высокопарно произносит он, словно цитирует кого-то, хотя опять же непонятно кого. Он улыбается, отчего в уголках глаз у него появляются морщинки. Затем он стремительно ныряет в очередной поворот и потом снова бьет по тормозам. – Знаешь, Эдди очень рада, что ты здесь. Мы оба очень рады. Очень-очень рады.

– Замечательно, – говорю я. – Мне тоже здесь очень нравится.

Я не кривлю душой. В этих местах может быть безлюдно, но при этом не бывает пусто. Пространства, которые могли бы быть заселены людьми, заполнены горами, деревьями, цветами и ручьями. В этом есть что-то живительное, что-то, что заставляет меня чувствовать себя более здоровой, чем когда-либо. Несмотря ни на что.

– Мы надеемся, что ты останешься с нами надолго.

Мой живот бунтует. Я хватаюсь за ручку двери:

– Можно спросить?

Мы вот-вот приедем на ранчо.

– Что ж, Сера, ты уже спросила.

Я ненавижу твоего отца.