Слово

– Слушаю-слушаю, – сказал Гудошников. – Я тебя так слушаю, как давно никого не слушал… Только ты, не робей, говори все, что думаешь.

Она помолчала, видимо, собираясь с мыслями и решаясь на что-то. Гудошников поставил чайник на плитку, достал мешочек с травой.

– Тут иван-чай, душица, корень шиповника и еще что-то, – объяснил он. – Степан у меня как колдун стал, зелья варит… Ну, так?..

– Знаете, мне кажется… – с испугом в голосе начала Таня. – «Слово» – великое произведение, но… Какое-то одинокое! Понимаете?! Такое одинокое!.. Мне кажется, автор его был человеком удивительным и тоже… одиноким! Я представляю то время и вижу его… Кругом народ, волнение какое-то, страсти, а он сидит и поет… Гусли на коленях, белая борода… И голос среди шума сильный и одинокий. Я сама пробовала петь его, речитативом, – не получается… Силы не хватает… Но почему «Слово» такое одинокое? Почему нет больше ни одного другого? Почему не сохранилось?

– Нам нужно радоваться, что хоть «Слово» к нам дошло, – проговорил Гудошников. – А и его могло не быть… Ты хорошо заметила: автор – одинокий человек… Я почему-то никогда так не думал, а сейчас и поверить готов… Хочешь, я тебе скажу, почему «Слово» одиноко?..

– Хочу, конечно! – оживилась Таня. – Сама я ответить не могу, я запутываюсь, понимаете? А спросить не у кого…

– Нет-нет, автор не одинокий человек был. Их много тогда на Руси было, таких певцов-поэтов… Это нам сейчас кажется – одинокий. Но то, что я скажу тебе, ты нигде больше не услышишь и не прочитаешь. – Гудошников насыпал в заварник смесь трав, залил кипятком. – Если хочешь знать, это антинаучная точка зрения… Так считается… Пока считается… Или как там еще говорят – псевдонаучная…

– Говорите же, говорите! Я все пойму!

– Сколько тебе лет? – вдруг спросил Гудошников.

– Мне?.. Двадцать один…

– Рано тебе браться за «Слово», – отрубил он. – Перегоришь скоро, молодость… Для «Слова» сила нужна. Вот ты пробовала, говоришь, петь, а не получается, силы не хватает… В этом вся и соль. Надорвешься, надсадишься… Вокруг «Слова» столько страстей было и еще будет… Угодишь в эту мельницу, и смолотят тебя в муку. Да еще по ветру развеют… Мой тебе совет: не пиши статей и диссертаций по «Слову». Никогда. Думай, храни в душе, но не пиши… А то уж столько написано…

– Но вы скажете! – взмолилась Таня. – Я и не собираюсь писать!

Он глянул на нее в упор, закусил губу: совсем еще девочка, коса, чистый пробор, длинная, как у подростка, шея…

– Что ты еще читала, кроме «Слова»?

– А все! Все, что переведено и опубликовано, – с готовностью сказала она. – Я специально читала, сравнивала… «Задонщина», «Слово о погибели земли Русской», жития, летописи…

– Это хорошо, – похвалил Гудошников. – Хорошо, что сравнивала… Я в молодости тоже начал сравнивать и написал статью. А ее не опубликовали… Ты заметила, что старые, песнотворцы Боян и Ходына упоминаются только в «Слове»?

– Заметила, да…

– А помнишь, как начинается «Слово»?

– «Не пристало ли нам, братья, начать старыми словесами печальные повести о походе Игоревом…»

– Стой! Хватит! – Гудошников пристукнул кулаком. – Старыми словесами… Старыми! Если автор предлагает начать повесть старыми словесами, значит, были и новые, так?