Маркиз приподнял одну из этих корзин.
— А знаете ли, что это весит по меньшей мере двадцать килограммов!
— Двадцать килограммов! А что это может приблизительно представлять собою, если перевести на деньги? — наивно осведомляется эльзасец.
— Да так, около шестидесяти тысяч франков, милейший Фриц!
— Шестьдесят тысяч франков!
— Но ведь этими корзинами полна вся яма! Смотри! Пять, шесть… семь… восемь! ..
— Девять, десять… О, я умею считать… А эти бамбуковые свертки, связанные с одного конца и заткнутые деревянной пробкой с другого и припечатанные смолой! ..
— Надо раскрыть один из них!
— Ну, вот!
— Хм! Да это золотой песок… самый чистейший, тончайший, прекрасно промытый… самый настоящий золотой песок!
— Какая удача, друзья, какая удача!
— Кой черт, кому может все это принадлежать?
— Или личности, именуемой «никто», или этому отвратительному негру, который царит в этой деревне!
— Во всяком случае я не намерен ни объявлять всенародно об этой находке, ни заявлять о ней местному полицейскому комиссару!
— Я также!
— И я!
— Мы здесь — пленники, с которыми обходятся не многим лучше, чем с собаками, которых загнали в одну конуру с каторжниками, настоящими преступниками и злодеями. Среди них наивно было бы предполагать законного владельца этих несметных сокровищ!
— Конечно, об этом нечего и думать!
— Но, в таком случае, что делать?
— Зарыть поскорее эту яму или лучше увеличить ее настолько, чтобы в нее можно было опустить оба трупа!