Росас

— Ваше превосходительство находитесь в добром здравии? — спросил министр.

— Дело не в моем здоровье, сеньор Спринг!

— Оно, однако, очень важно.

— Нет, сеньор, самое важное то, чтобы правительства и их министры исполняли то, что они обещают.

— Без сомнения.

— Без сомнения? Однако ваше правительство и вы делали только то, что лгали мне и компрометировали мое дело.

— О, высокочтимый сеньор, это чересчур!

— Вы этого заслуживаете, сеньор Спринг.

— Я!

— Да, сеньор, вы! Вот уже полтора года вы обещаете от имени вашего правительства служить посредником или вмешаться в этот скверный вопрос, поднятый французами. Кто меня обманывает, вы или ваше правительство?

— Высокочтимый сеньор, я уже показывал вашему превосходительству подлинные депеши моего правительства.

— Тогда, значит, ваше правительство лгало мне; ведь совершенно очевидно, что вы ни дьявола не сделали для моего дела и что по милости французов Лаваль находится в двадцати лье отсюда, и вся республика подняла оружие против моего правительства.

— О! Поведение французов — вероломно!

— Не говорите же глупостей: французы действуют так, как они должны, потому что они воюют со мной, но вы, англичане, вы меня предали. Ведь вы — враги французов? Почему же вы, обладая многочисленным флотом и громадными богатствами, почувствовали страх, когда настала минута оказать помощь другу?

— Страх? Нет, высокочтимый сеньор, но европейский мир, континентальное равновесие…

— Какое равновесие! И кой черт! Вы и ваши соотечественники в мелочах нарушаете это равновесие, и никто не говорит вам ничего, предательство есть предательство, вы думаете так же, как французы, да, может быть, вы и ваши соотечественники такие же унитарии, как и они!

— О, нет, высокочтимый сеньор! Я преданный друг вашего превосходительства и вашего дела. Ваше превосходительство имеет доказательство моей преданности в моем поведении.

— Какое поведение, сеньор Спринг?

— Мое сегодняшнее поведение.

— Чем же оно замечательно?