Росас

— Тем, что я пришел к вам просить соблаговолить принять мои личные услуги в том, что вы сочтете приличным потребовать от меня.

— Что же вы могли бы сделать в том случае, когда я сочту свое дело проигранным?

— Я призвал бы для защиты вашего превосходительства, вас и вашей семьи, команды с судов ее величества.

— Ба! И вы думаете, что тридцать или сорок англичан могут заставить народ относиться к ним с уважением, если он восстанет против меня?

— Если к ним не отнесутся с уважением, последствия будут ужасны.

— Да, но какая польза для меня в том, что англичане будут бомбардировать город после того, как я буду расстрелян? Разве так защищают своих друзей, сеньор Спринг? Однако…

— Однако…

— Однако, если бы я был английским послом сэром Уолтером Спринтом, а вы были Хуаном Мануэлем Росасом, то я бы вот что сделал: я бы всегда держал наготове на берегу за своим домом шлюпку, чтобы мой друг Росас при необходимости смог ею воспользоваться.

— О, хорошо, хорошо, я это сделаю.

— Я не прошу вас это делать, я вовсе не нуждаюсь в вас. Я просто говорю о том, что бы я сделал на вашем месте.

— Хорошо, высокочтимый сеньор! Друзья вашего превосходительства будут заботиться о вашей безопасности в то время, как гений и отвага вашего превосходительства будут посвящены судьбе этой прекрасной страны. Ваше превосходительство получили известие из внутренних провинций?

— Какое значение имеют для меня внутренние провинции, сеньор Спринг?

— Однако события, происходящие там…

— События, происходящие там, ни дьявола меня не интересуют? Неужели вы полагаете, что если я разобью Лаваля и отброшу его в провинции, то мне следует серьезно опасаться тех, которые там восстали?

— Не опасаться, нет, но… война затянется.

— Это-то и доставит мне победу, сеньор Спринг. Согласно моей теории, враги — те, которые находятся вблизи меня, а те, которые далеко и продолжают упорствовать в своем восстании, не только не вредят мне, но скорее даже помогают.

— Ваше превосходительство — гениальный человек!

— По крайней мере я значу побольше ваших европейских дипломатов. Я пожалел бы федерацию, если бы ее защищали такие люди, как вы. Знаете ли вы, почему дьявол ослепляет этих унитариев?

— Я полагаю, что да, высокочтимый сеньор.

— Нет, сеньор, вы этого не знаете.