И хотя никто не мог знать, что из нового рейса Ньюмор-старший не вернется, на всем лежал отблеск грусти. А может, это казалось Линде только теперь, много лет спустя?..
Ужин накрыли в гостиной, где было тесно от многочисленных гостей.
Медлительный Роб подал на стол жареную акулью печень — любимое блюдо отца. Ньюм ел поспешно, делая вид, что не замечает укоризненных взглядов матери: ему не терпелось вновь отправиться к подарку.
Едва закончился обед, Ньюм схватил Линду за руку и прошептал:
— Пойдем со мной, я покажу тебе чудо.
Тихонько прикрывая за собой дверь, Линда услышала фразу, которой капитан начал свое повествование:
— Представьте себе, мой киберштурман в полете научился сочинять музыку…
Не выпуская руки Линды, Ньюмор по длинному коридору торопливо вел ее в свою комнату.
На пороге комнаты девочка остановилась, завороженная. Свет Ньюм не включил, и в комнате царил полумрак. А в противоположном углу у окна, там, где у Ньюма стоял письменный стол, вечно заваленный учебниками по физике и математике и исчерканными листами писчей бумаги (Ньюм терпеть не мог тетрадей), — там, в дальнем углу, разливалось голубое сияние, ни с чем не сравнимое спокойное зарево.
Девочка подошла поближе.
Шар сверкал, но смотреть на него не было больно. Каждая коротенькая ворсинка казалась маленькой радугой, она слегка дрожала и переливалась всеми мыслимыми цветами.
— Можно его потрогать?
— Потрогай, — разрешил Ньюм.
— Ой, как будто кошку погладила! — удивилась Линда.
— Скажешь тоже — кошку, — усмехнулся Ньюм. — Это очень сложный аппарат, созданный из биоэлементов. Я изучу его строение и построю точно такой же.
— Для чего тебе?
— Это очень ценная штука, за нее могут много заплатить. Этот шар соединяет в себе свойства многих земных приборов и устройств — живого глаза, рентгеновского аппарата и так далее.
— Ньюм, а он правда видит насквозь?
— Не веришь, Рыжик? Сейчас убедишься, — загадочно улыбнулся Ньюм.
Он потрогал светящуюся сферу, нажал что-то — и тут шар заговорил!