Поселился Потапов всё-таки в «Заре»; что он чувствовал, в третий раз подходя к проклятым дверям, не знаю. Скажу только: деваться-то ему было некуда! Не возвращаться же в Москву — извините, мол, товарищи, я администраторши испугался, она на проводницу похожа. Не поймут.
Номер Потапову дали на втором этаже. Забирая ключ, он очень старался, чтобы не дрожали руки.
Номерок не выделялся декоративными излишествами. Кровать, стул, стол, на столе пыльный графин. Из предметов роскоши в комнате имелся умывальник. Между немытыми оконными стёклами Потапов обнаружил мушиное кладбище, а за ним — вид на Козявинск.
Работы по командировке было немного: все вопросы решились, неувязки увязались. Могли бы они увязаться и ещё быстрее, если бы не каменел Потапов, теряя нить разговора, не застывал, к удивлению козявинских коллег, с открытым ртом, не мрачнел, вспоминая шёпот Степана Афанасьевича.
Тайна томила, и ближе к вечеру ноги сами повели его по Козявинску. Городишко был как городишко: прямые короткие улицы с обычными названиями, магазины, забитые консервами, парикмахерская с красавцем блондином на витрине. Ничего не было особенного в этих коробках-пятиэтажках, полупустых рыночных рядах под серым клочковатым небом, усталых людях в плащах и с зонтами — люди как люди, все разные. Зажигались окна; перейдя через небольшую площадь, Потапов увидел шляпное ателье, клуб с колоннами, а на колонне…
Тут Потапова затрясло. На афише была изображена известная актриса, но то ли художник оказался так плох, то ли ещё что, только лицо было… словом, то самое: мощная челюсть, жёсткий взгляд, губы поджаты презрительно. У колонн толпился народ — на фильм шли.
Еле вырвавшись из скопища прущих в чёрную пасть кинозала, он отправился восвояси. Как-то сразу, удивительно быстро даже для октября, навалились сумерки, и за ужином, чувствуя, что заболевает, Потапов не мог оторвать взгляда от официанта — одет тот был опрятно и причёсан хорошо, но костляв — и глаза… Глаза были те, таксистские, злые, будто все вокруг должны по червонцу и не отдают.
Поднявшись в номер, издёрганный, вымотанный и совсем больной уже, Потапов погасил свет, забрался в постель и попытался уснуть. Сон не шёл к нему, всё плыли в темноте лица: женское, надменное, и мужское, запавшее. Потом пришло забытьё, но тут же проснулся Потапов с колотящимся сердцем, не понимая, где он и зачем.
А потом вспомнил и почти сразу услышал за стенкой голоса. Надо ли уточнять, что женский звучал резко и визгливо, а мужской — глухо, с присвистом?
Бедный Потапов сглотнул и прислушался.
— …За отчётный период выросло вдвое, — негромко произнёс за стенкой мужчина и отчётливо усмехнулся. — Скандалов, истерик и склок — на сорок процентов. Сердечных приступов и инсультов — восемьдесят два против пятидесяти трёх за тот же период прошлого года. Буфеты и ресторан захвачены полностью…
Мужчина закашлялся, и Потапов замер во тьме своего номера: так близко раздался этот кашель.
— Ну вот, взяты, значит, повышенные обязательства: прекратить совсем уборку улиц и мусора из контейнеров, — голос звучал глухо и монотонно, но очень внятно, — дополнительно ухудшить снабжение товарами и увеличить очереди, к зиме отключить горячую воду ещё в трёх кварталах, прекратить подачу чая в поездах, книги печатать одни и те же, чтоб не брал никто; пишущих жалобы взять под персональный контроль… Шефство над милицией продолжить.
— Всё?
— Ну в общем, всё, остальное так, по мелочам: чаевых меньше трёшки решили не брать, в такси оплату за два конца плюс ночные, в кино обрывы ленты и самое интересное вырезать, у продавщиц чтоб меди не было…
— Понятно. Новенькие есть?
— Превращаются помаленьку. — Мужчина глухо хохотнул. — Сергачёв-терапевт совсем наш стал, Люська из отдела снабжения, кажись, пухнуть начала. Превращается… За этим следим. Среди подростков работу ведём. Старшеклассниц из английской спецшколы на практике в столовой учат не доливать компот. Есть способные девочки. Худенькие ещё, но глаза наши.
Потапов, вытянувшись на постели, глядел в чёрный потолок. Его знобило.
— Как с другими городами? — спросила женщина.
— Готовим симпозиум. Пускай опыт перенимают… Наступило молчание, и несчастный мэнээс понял вдруг, что молчание это имеет к нему прямое отношение.
ebooksa