— К сожалению, ничего. Все глухи и слепы, как бревна. Мне продолжать работу?
— Да, еще немного. Я буду в конторе.
Мы вышли на улицу.
— Цементная компания? — задумчиво сказал Карсон. — В округе нет крупного строительства. Большим компаниям не резон проявлять к нам любопытство.
— И тем не менее Томас, по словам Дорса Пендера, имел в полдень деловое свидание. Впрочем, под деловым свиданием он вполне мог подразумевать встречу с женщиной.
Карсон иронично фыркнул.
— Стоило ехать сюда из Теннесси, чтобы просто затащить в номер женщину.
— Эд, вы плохо представляете работу коммивояжера.
— Не спорю. Поэтому я не верю в версию с женщиной.
Мы вошли в старое здание суда, которое встретило нас после яркого полдневного света улиц внезапной и сумрачной темнотой. Ведомство Карсона размещалось на первом этаже. Когда мы открыли дверь в его кабинет, за одним из столов у окна увидели молодую женщину. Я признал в ней одну из сотрудниц контрольной комиссии округа, помещение которой соседствовало с кабинетом Эда.
При нашем появлении она встала.
— Бак Мауллинз попросил меня посидеть у телефона.
— Да, я в курсе, — сказал Карсон. — Очень признателен вам. Никаких звонков?
— Ни одного.
Она была явно разочарована. Карсон держал дверь открытой перед ней, и ей пришлось вый га, что она и сделала с видимой неохотой.
Карсон вошел в кабинет, впустил меня и закрыл дверь. Я опустился в одно из кресел и спросил:
— Ну, что теперь?
— Будем ждать звонка из Нэшвилла. Это все, что мы можем сделать для Джеймса Томаса.
— Если придется ждать долго, в такой жаре горло совсем пересохнет, — сказал я.
Карсон понял намек. Он выдвинул из своего стола нижний ящик и достал из него бутылку кока-колы и два бумажных стаканчика, наполнил их почти до краев и протянул один мне.