За день до отъезда, в пятницу, Томас разоткровенничался с одним из служащих цементной компании. Согласно показаниям последнего Томас утверждал, что в этот раз сумеет организовать крупный заказ без обычных интриг и взяток.
Правда, Томас не называл ни имен, ни городов.
Он уехал из Нэшвилла вчера около полудня.
— Отсюда до Теннесси часов восемь—девять быстрой езды, — сказал шериф. Он помолчал. — В разговоре он обронил еще одну фразу, которую собеседник запомнил, потому что не понял ее.
— Что за фраза? — спросил я.
— Прежде чем попрощаться с этим парнем из компании, он сказал: «Нет ничего лучше университетского образования». И захохотал, как сумасшедший.
— Лучше университетского образования? — Я медленно разглаживал у себя на голове то, что осталось от моих волос. — Черт возьми, Томас носил на руке университетское кольцо за тысяча девятьсот пятидесятый год. А что, если?..
Карсон уставился на меня. Я продолжал массировать рукой свой скальп. Я видел, что Эд удивлен.
— Эд, — сказал я. Я резко встал и пошел к двери. — Эд, а не прогуляться ли нам в общественную библиотеку, а?
За то короткое время, что мы ехали от здания суда до библиотеки, я поделился с Эдом своей неожиданно возникшей версией. Он выслушал меня молча и высказал сомнения.
Мы пробыли в библиотеке минут двадцать. Покинув ее, снова поехали в центр. Карсон не говорил ни слова. Молчал и я.
Здание, в котором размещалась «Монро Хорлд Газетт», примыкало к площади с южной стороны. Карсон отыскал брешь между машинами и поставил туда свою.
— Приехали, — сказал он.
— Я хотел бы надеяться, что мы ошиблись.
Мы пересекли тротуар и вошли в здание «Хорлд Газетт».
Стол, за которым сидел Джеремия Уолтон, располагался в углублении, отгороженном от остальной комнаты деревянными перилами. Эдгар Фаррис примостился на краю стола. Оба задушевно беседовали. Со стороны внутреннего двора в комнату проникал приглушенный грохот типографских станков. Наконец Уолтон увидел нас, и его маленькие, поросячьи глазки расширились от удовольствия.
Карсон и я открыли калитку, прошли за деревянные перила и уселись в кресла прямо напротив редакторского стола. Эдгар Фаррис наблюдал за нами, неуверенно улыбаясь.
— Мы установили личность убитого. Его зовут Джеймс Томас. Кстати, Уолтон, вы никогда не встречали его раньше?
Наш вопрос явно озадачил Уолтона.
— Томас? Я ничего не слышал об этом человеке. А что, собственно, произошло?