Его взгляд снова метнулся к другому столику. Теперь Панос вспомнил, где видел этого человека. Белекамус встречалась с ним утром на Римской агоре. Судя по их поведению, они близки друг другу. Панос тогда еще подумал, что этот офицер может представлять потенциальную угрозу, и теперь его опасения подтвердились.
– А вот и новая проблема, – подбородком указал он на военных. Думас проследил за его взглядом.
– Военные. Наверно, из-за короля, – равнодушно скривил он губы; но глаза его хитро блеснули, и Панос понял, что Думас недоговаривает.
– Кто он, Стефанос? Я видел его с ней.
Думас вновь оглянулся, словно не разглядел того человека. И вновь перегнулся через стол.
– Полковник Александр Мандраки. Белекамус время от времени встречается с ним, уже не первый год. Они любовники.
– И что она в нем нашла? Он же урод! – нахмурился Панос.
– Разумеется, силу, – ухмыльнулся Думас. – Мог бы и сам понять.
Панос откинулся на спинку стула и скривил губы в скупой усмешке. В голове у него мало-помалу складывался план.
– Надо настроить его против Джонса, и он все сделает за нас.
Думас искоса бросил осторожный взгляд через плечо – проверить, не слышит ли их Мандраки.
– Пожалуй, не исключено.
– Потом Белекамус рассердится на него, а это нам тоже на руку.
– Но она привязана к Мандраки, – возразил Думас, – и не станет таить на него зла.
– Может быть. Но узнав, кто укокошил ее юного любовника, она хотя бы на время настроится против него. А нам и надо-то выграть всего несколько часов.
Думас сплел пальцы, хрустнув суставами.
– Одним выстрелом двух зайцев. Ты умен, Панос. Тебе бы стать политиком.
Панос оглядел встающих из-за стола чужеземцев. Когда преображение свершится, он и станет своего рода политиком – посредником власти для правителей мира, которые придут к нему просить доступа к пифии и Дельфийскому оракулу.
– Не стоит терять время, Стефанос.
– Ладно. Я расскажу ему о Джонсе.