— Но вы мне отводите какую-то пассивную роль.
Игорь улыбнулся.
— Павел Григорьевич, вы чудесный художник. У каждого своя работа.
— Ну, знаете, — возмутился Зернов. — Я не в башне из слоновой кости живу. Что за дурацкое представление!
— Павел Григорьевич, — тронул его за рукав Игорь. — Это не он?
В этот момент в зал вошел высокий сутулый человек с узким лицом и редкими, гладко зачесанными назад волосами. Он был в бежевом костюме, сидевшем на нем мешковато, словно бы с чужого плеча. Или это только показалось Игорю. И еще Игорю бросилась в глаза какая-то хищная потаенная сила, сквозившая во всех движениях этого человека.
При его появлении чернявый парень, сидевший за крайним столиком, неуверенно приподнялся и что-то спросил. Человек, оглядев его быстрым, цепким взглядом, кивнул головой. Тогда паренек передал ему записку и поспешно, не дожидаясь ответа, вышел.
Эта короткая сцена встревожила Игоря. Черт возьми, о чем предупредил Сердюка этот парень? И кто он сам такой? По правилам кто-то из опергруппы должен был бы пойти за ним. Но обратят ли внимание на этого парня? И почему нет Косого?
А Зернов в это время буркнул:
— Он самый.
Игорь взглянул на художника и усмехнулся.
— Так нельзя, Павел Григорьевич. Глядите веселее.
А Сердюк в это время, пробежав глазами записку, сунул ее в карман, потом осмотрел зал и весело помахал рукой Зернову.
Тот в ответ сделал широкий приглашающий жест и тоже улыбнулся.
Сердюк подошел к ним, и Зернов церемонно познакомил его с Игорем.
— Мой юный друг, — сказал он. — И подает надежды.
— Вернее, сын друга, — поправил его Игорь. — Папаша тоже мажет, — и он насмешливо подмигнул Сердюку.
Тот посмотрел на него с симпатией, но деликатно возразил:
— Серьезное занятие. Я вон посмотрел у Павла Григорьевича…
Завязался разговор. Сердюк держал себя свободно, хотя и скромно. «Умен, черт», — подумал Игорь.