— Как живете? — спросил Каиров, передавая Нелли шинель.
— По-семейному...
— Не ругаетесь?
— Он так выматывается на службе, что не способен даже ругаться.
— Мне не нравится твой ответ, дочка... Аршалуз Аршаковна просила передать тебе привет. И велела разузнать все о твоем житье-бытье.
— За привет спасибо. Житье-бытье у меня обыкновенное. А для военных лет — прямо хорошее. У других мужья на фронте, а мой рядом. У других дома разбомбили, а наш целый...
— Не нравится мне твой голос, Нелли.
— Ой, милый Мирзо Иванович, мне много чего не нравится!
— Выкладывай.
— Пойдемте на кухню. Умывальник на веранде, но там нельзя зажигать свет.
— Тогда я сниму китель.
— Конечно. Повесьте его на спинку стула.
Каиров склонился над белым эмалированным тазом, а Нелли сливала воду, держа обеими руками коричневый глиняный кувшин.
— Говори, — попросил Каиров.
— Что?
— Он тебя любит?
— Да.
— А ты?
— Вы же знаете.
— Он хороший человек.