— Не должен бы... — засомневался Дешин. — Баба у него здесь красивая. Сам майор. При деньгах.
— Знакомый?
Дешин неопределенно пожал плечами, будто и не знал, что ответить на этот вопрос.
— Знакомым не назовешь. Офицер из штаба. Иногда на машине его подбрасывал. У нашего брата шофера таких знакомых гарнизон. Дай еще закурить!
— Трудно сейчас с куревом, — поморщился Каиров и тяжело вздохнул.
— Не жмись, батя!.. — чуть ли не взмолился Дентин. — Еще достанешь себе. А для меня она, может, и последняя...
Каиров опять стучал кресалом о кремень.
— Спасибо, отец. На том свете встретимся. Угощать папиросами буду я.
— Зачем так шутишь? Я старый человек. Я тоже о смерти думаю. Не надо шутить на эту тему.
— А я, может, от страха шучу. Я боюсь, может!
— Ты мужчина.
— Ну и что... Мне вот один парень рассказал. В далекие времена за границей, во Франции или в Италии, такой обычай был. Приговоренному к смерти мужчине в ночь перед казнью приводили молодую красивую девушку. И спал он с ней, чтобы семя все из него вышло. Чтобы не погибала вместе с ним будущая жизнь, которая в каждом из нас заложена.
— Красивый обычай, — согласился Каиров.
— Понятно.
Каиров уныло посмотрел на ключ, тяжело встал с табуретки. Сказал с сомнением:
— А мне одно непонятно. Задавил ты человека. Тяжелый случай, так за это же не стреляют!
— Стреляют не стреляют. Любопытный ты, отец, очень.
— К старости все любопытные... Я о чем говорю. Не умеешь водить машину — ходи пешком.
— Опять свое. Я шофер второго класса. Автобус в Чите водил. А здесь влип. И ничего не докажешь... Шел я в рейс. Напросился ко мне Сизов. Подбрось, говорит. Круг нужно было сделать. Выехали на третий километр. Он говорит: стой, друга обождать надо. В женское общежитие он, что при рыбозаводе, значит, захаживал. И сам ушел. А мне фляжку с водкой оставил. Съехал я с проезжей части в тупичок. За трансформаторную будку. Выпил. Может, оттого, что обедал плохо, отключился я. Пропала память. А когда очухался, майор под колесами мертвый... Я бежать.
— Перепугался.