И вот сегодня утром Аленка свободна, девчонки кричат:
— Старый хрыч в город едет.
Аленка — к завхозу:
— Федотыч, я с тобой.
Федотыч морщится, как от дыма:
— Я в кабине тесниться не буду. У меня ревматизма.
— А в кузов?.. Можно, я в кузове?
— Тама цистерны, керосином пропахшие.
— Ничего. Я как-нибудь, — уговаривает Аленка.
— А что тебя в город несет?
— Завивку сделать.
— «Завивку», — передразнил Федотыч. — Нужна она тебе... Провоняешься керосином — в парикмахерскую не пустят.
— Прорвусь!
Цистерн в кузове четыре. Железные, черные, высотой с Аленку. Они теснятся к кабине, когда дорога идет под уклон. И пятятся к заднему борту, если дорога забирается вверх.;Нелегко с ними Аленке.
Аленка смотрит на небо. Ей очень хочется сделать перманент и увидеть того капитана, серьезного и доброго, который приезжал в госпиталь выяснять про Погожеву. Интересно: нашли ее или нет? Но куда интереснее: женат ли капитан? Если женат, то лучше и не встречать его. Надежды, глупые, точно куры, в голову лезут. А вдруг капитан холост? Глаза у него правильные и лицо тоже. И она нравится ему. Разве забудешь его поцелуй? Не в щеку или в лоб, а в губы. Так целуют, когда любят. А может, нет?
Машина въехала в город. Аленка постучала по крыше кабины:
— Остановите!
Федотыч приоткрыл дверку.
— Я слезу здесь, — сказала Аленка.
— Давай.