Чекист

Медведев встал.

— Теперь наконец мне понятны причины увольнения. Вы меня знаете. Я слишком глубоко уважаю звание чекиста, чтобы примириться с этим!

— Жаловаться будешь? Бороться? Смотри, пеняй на себя!.. — кричал ему вслед начальник. Но Медведев уже быстро шел по коридору к выходу.

Через несколько дней он уехал из Харькова в Москву. Уговаривал Таню не ездить с ним, подождать, пока все уладится. Но она не хотела отпускать его одного.

Седьмого и восьмого ноября они бродили по Москве среди праздничных толп. А девятого в центре, где-то рядом с Сандуновскими банями, в пыльной комнате бледная девушка поздравила их с законным браком и строго добавила:

— С вас три рубля, гражданин!

— Как, разве за это платят? — растерянно бормотал Медведев, тщетно роясь во всех карманах.

— Надо читать правила, гражданин.

Денег не было. Уже несколько дней скрывал он от Тани, что кончилось все, полученное при расчете.

Три рубля, к счастью, нашлись у нее, и она заплатила.

Вот он и шутил потом при каждом удобном случае:

— Купила меня за трешку!

Медведев доказал свою правоту, получил новое назначение, и вскоре они уехали. А в конце тридцать девятого года с тяжелым заболеванием позвоночника — последствие давнего ушиба — он вышел на пенсию и поселился в Томилино, под Москвой.

Обидно было в сорок три года сделаться пенсионером. Острый период болезни прошел, потянулась хроническая канитель с обострениями и облегчениями. Он уже подумывал о том, чтобы снова вернуться в строй... Война ускорила все сроки.

3 июля Сталин выступил по радио с призывом развернуть всенародную партизанскую войну на оккупированной территории. Несколько дней спустя Медведев пришел в Наркомат госбезопасности и предложил план организации и переброски через линию фронта десантных партизанских отрядов. Он попросил поручить ему командование одним из них.

В комсомольской добровольческой части, сформированной в Москве Народным комиссариатом государственной безопасности, Медведев отобрал тридцать три человека для своего отряда.

Подготовка к отправке в тыл врага заняла немного дней. Отъезд приближался. А тут начались ежедневные жестокие бомбардировки Москвы. И вот пришлось провожать жену на восток... Они вышли в сад проститься.

— Я не уговариваю тебя остаться... — тихо сказала Таня. — Конечно, ты должен воевать. Так что ж сказать тебе, Митя? Чтоб берег себя? Не для этого же ты едешь. Ну, а то, что я каждую секунду, всегда, буду... с тобой, там... Ты это сам... сам знаешь. Вот и выходит, что... нечего сказать...

— Ты все, что нужно, сказала, Тимошенька, все!..

В тот же день Таня уехала.