— Ручаюсь, что он меня не заметит, — обещал юноша. — Ползком, если нужно, доберусь до моста.
Юрий Максимович сбавил ход, а Клим туго затянул на сапогах выше колен ремешки, чтобы не попала вода. Было не глубоко, и Штанько, сойдя с моторки на ходу, благополучно добрался до берега и скрылся в лозняке.
— Теперь. Максимыч, смотри в оба, чтобы инспектора не проглядеть, — предупредил Виктор Емельянович. — А то он еще может всю музыку испортить.
— Бондаренко не из тех, — вступился Юрий Максимович за своего друга.
— Знаю. Но предупредить не мешает. А вон, кажется, и Бондаренко! — воскликнул следователь. — Вон он из кустов знак подает.
Действительно, в кустах замигал фонарь. Юрий Максимович повернул к противоположному берегу.
— Неудачная погоня может обернуться нам на пользу, — сказал Бондаренко, выслушав рассказ следователя. — За Клима я спокоен — он не выпустит их из виду. А мы подойдем с другой стороны. Тем более что сам Лутак показал нам дорогу. Теперь и ребенку ясно, в какой он ушел проток, если вышел в Барвинок.
— Ай да Штунда! — восклицал изумленный всем услышанным Юрий Максимович. — Так влипнуть...
— Не опережайте события, Юрий Максимович, — строго предупредил Бондаренко.
— Правильно, подозрения еще не улики, — согласился Виктор Емельянович. — Суд принимает в расчет только достоверные факты. А мы пока пользуемся лишь догадками.
— Какие же это догадки! — воскликнул Валерий, — Ведь это факт, что он бежал от нас.
— А если он скажет, что не слышал вашего оклика? Или хотел посмеяться над инспектором? Думаю, ты согласишься, что Бондаренко не может пользоваться любовью у Штунды. Вот и покуражился рыбак над инспектором...
«Как это не просто — уличить преступника!» — подумал Валерий.
— На этом, значит, и договорились, — подытожил Бондаренко. — Мы идем в Барвинок, чтобы занять пост наблюдения у моста, а вы остаетесь здесь.
Пришвартовав лодку за мостом, Григорий Каленикович с необычным для него проворством выскочил на берег и пробрался на густо поросший бугор. Здесь, скрытый за деревьями и кустами, он мог в бинокль обозревать реку и оба берега.
Прежде всего, конечно, браконьера интересовала моторка Юрия Максимовича. В бинокль Лутак видел, как вскоре лодка снялась. Он наблюдал за ней, пока она не скрылась из виду за поворотом реки. Но чуткое ухо рыбака долго еще улавливало шум мотора. «Видимо, они действительно ушли», — подумал он и почувствовал облегчение. Фу, чуть не влип! Но в лагерь все же придется сходить, решил он, ведь эта ищейка следователь может проверить, пришел ли Григорий Лутак в лагерь или нет. Но вначале он отвезет Капитону мешки с рыбой. Не для того он идет на риск, ночи не спит, чтобы его трудом попользовались лисицы.
Минут десять сидели молча, отдыхали.
— Ну, пошли, сынок, — поднялся Григорий Каленикович. — Капитон уж, верно, заждался. Только лодку подтянем выше.
Ночь была светлая и тихая, лишь птица какая-нибудь со сна коротенько пропоет, или мышь прошуршит в прошлогодней листве, или гугукнет из рощи филин. В такую ночь любоваться бы миром, обласканным луной, яркими звездами, мерцающими в небе, причудливой вязью кустов, склонившихся над рекой. Но браконьеры, воровато пробиравшиеся по мосту, всего этого не видели. Все их мысли были сосредоточены на мешках с рыбой, спрятанных в кустах, и на том, как бы их не услышали и не увидели те, кто стоит на страже всей этой земной красоты.
Мешки были тяжелые, и Харитон смог дотащить свою поклажу только до моста. Кляня все на свете и прежде всего Бондаренко и его общественных инспекторов, Григорий Каленикович высыпал часть рыбы в траву.
ebooksa