– Вращающийся тамбур тоже был тогда пристроен? – полюбопытствовал Илья.
– Да нет, – сказал капитан, – он и раньше был. Это же бывшая противогазовая камера. Кстати, должен вас проинформировать, ваше офицерское удостоверение уже уничтожено. И больше вы никогда не появитесь на верхней территории. Жить же мы с вами будем в городской гостинице. Смею заверить, будете довольны. У каждого из нас там своя комната, душ, недорогой буфет, замечательный бильярд в холле…
– И как долго мне придется задержаться в вашем уютном уголке? – спросил Илья.
– А-а-а, – замялся Андрей, – да как Бог даст. У меня насчет вас есть вполне конкретный план, и мы с вами обязаны его отработать от начала до конца. И потребуется на его осуществление не менее месяца. После чего вы в принципе сможете достойно влиться в нашу дружную семью, если, конечно…
– Конечно, что?
– Да сами понимаете. Клюнет начальство жареный петух в… определенное место, и все наши планы полетят ко всем чертям. В принципе это плохо, для вас же. Согласитесь, что лучше освоить кое-какие азы и поучиться на чужих ошибках, прежде чем кидаться в омут.
– А сами-то много ошибок совершили? – поинтересовался Илья, отбросив официальность.
– Ох, – поморщился Вронский, – предостаточно. Но пока, слава Богу, проносило. Мы все, и особенно те, кто в оперативке работают, находимся в гораздо худшем положении, чем армейские саперы.
– Почему? – не понял Илья.
– Да потому, – в тон ему ответил капитан. – Саперы, к примеру, в принципе знают, что их ожидает. Мы же все время пребываем в неизвестности. Сто раз все может оказаться абсолютной лабудой, а на сто первый, ба-бах, и такие дела начинают твориться, как на Муромском полигоне.
– А что же случилось на Муромском-то полигоне? – спросил Илья. – Я и не слышал о нем ничего.
– А теперь больше никогда и не услышите, – помрачнел Андрей.
– Почему? – удивился Илья.
– Потому что десять дней назад он прекратил существовать, скрутился.
– Что значит скрутился? Взорвалось там что-то или утечка газа случилась?
– Да нет. Произошло то, что рано или поздно должно было произойти. Эта история началась как авантюрный роман. И коротко ее не расскажешь.
– Все равно расскажите, – попросил Илья.
– 12 марта 1982 года работавшая около двух месяцев в мексиканском городке Теотиуакане французская археологическая экспедиция откопала никем ранее не замеченный подземный ход, расположенный в двух десятках метров от так называемой пирамиды Солнца. Руководитель экспедиции Ришар Давю обнаружил украшенную резьбой каменную плиту, перекрывавшую вход в подземелье. Отодвинуть ее в сторону землекопам удалось не сразу, потребовалось более двух суток напряженной работы. И когда пятитонная «дверь» была наконец-то поднята и отодвинута в сторону, Давю решил дать своим людям вполне заслуженный отдых и приступить к более подробному осмотру находки лишь на следующее утро. Все члены экспедиции разошлись по своим палаткам отсыпаться. Через час все они спали как убитые. Все, кроме одного. Десятник бригады землекопов Хорхе Веласко не спал. Выждав до двух ночи, он прихватил фонарь, ломик, лопату и полез в отверстие подземного хода, рассчитывая чем-нибудь поживиться еще до того, как проснутся все остальные. Довольно скоро он попал в небольшое квадратное помещение, в котором не было абсолютно ничего, кроме красных фресок на серых стенах. Десятник потоптался некоторое время на месте, рассматривая взирающие на него со всех сторон оскаленные лица мифических чудовищ, и собрался было возвращаться в лагерь, как случайно обратил внимание, что пол сильно пружинит под его ногами. Он опустился на корточки и ощупал его. Оказалось, что камера засыпана очень толстым слоем природной слюды. У Хорхе мелькнула мысль, что под ней может быть укрыто нечто ценное. Схватив лопату, он начал раскапывать слежавшиеся за столетия слюдяные пластинки. И ожидания его довольно скоро оправдались. Вскоре под лезвием лопаты что-то заскрежетало, и он, отбросив ее в сторону, принялся рыть руками. И отрыл странный предмет, который напоминал разрезанный пополам граненый футбольный мяч, в центре плоской части которого было что-то вроде винтообразно скрученных коровьих рогов. Хорхе попробовал приподнять находку, но она оказалась довольно тяжелой. Вообразив, что под наружным слоем рогатого полумяча наверняка спрятано литое золото, грабитель обмотал закрученные «рога» заранее припасенной веревкой, взвалил находку на спину и поволок к выходу, даже не потрудившись как следует засыпать вырытую им яму.
На следующее утро французы отправились в обнаруженный ими накануне древний подвал. Вскоре и они достигли склепа, почти на треть высоты засыпанного слюдой, и тоже добросовестно перекопали его вдоль и поперек, но ничего там не нашли, кроме кусочков природного изолятора. Разочарованные французы засняли и описали найденные фрески, сфотографировались на память у барельефа дверной плиты и отбыли восвояси.
Полная же расшифровка иероглифов с прикрывающей вход в подвал плиты была сделана примерно через полгода, уже после завершения сезона раскопок. Смысл ее был таков.