Посланник смерти

22
18
20
22
24
26
28
30

– Нет, а что такое-то?

– Ты просто прелесть! – истерично захохотал я. – Неужели не видел ни взрывчатки, ни детонаторов?

– Ау, ак, как, дак, – начал заикаться он. – Какую такую взрывчатку? – наконец выговорил он.

– Какую? Пойдем обратно, я ее тебе покажу.

Подкравшись на цыпочках к лежащему на столе чемоданчику, я, используя отвертку вместо указки, принялся показывать ему маленькие хитрости, установленные в его чреве.

– Вот видишь эти грязно-коричневые брусочки, укрепленные на боковых стенках с помощью стальных обрезиненных хомутиков?

– Да, – кивнул Михаил.

– А видишь эти латунные цилиндрики и пружинки, торчащие из коричневых брусочков?

– Вижу.

– Вот это-то и есть две стандартные тротиловые шашки и детонаторы к ним, вставленные сразу с обеих сторон в каждую из них.

– И какова же их мощность, – совсем тихо спросил он, отодвигаясь к двери, – то есть я хотел спросить, если они, не дай Бог…

– Лучше и не спрашивай, – прошептал я в ответ, – но капитальный ремонт вашей квартире уже не поможет.

– В таком случае нельзя ли его, гм, гм, отсюда удалить? – он показал пальцем на чемоданчик.

– Можно. Бери телефон, звони ноль два, вызывай саперов.

– А что, если нам самим попробовать разрядить эту «адскую машину»? – подтолкнул меня в бок Михаил. – Если мои родители узнают, что здесь столько времени бомба хранилась, у них точно с сердцем плохо будет.

– Ты думаешь, если нас здесь в клочки разнесет, то все обойдется? – злобно фыркнул я.

– Нет, конечно, но ведь до сих пор эта штука не сработала, может быть, она давно испортилась?

– Ага, – сказал я, присмотревшись к взрывному устройству, – понятно, почему оно до сих пор не сработало. Видишь, – указал я на штырьки винтов, которыми мы вскрыли дюралевый контейнер, – вот они-то нас и спасли. С одной стороны, винты выступают как своеобразные предохранители, а с другой – как спусковой механизм.

– Создается такое впечатление, Сань, что все эти пластинки и пружинки определенным образом закольцованы, и в определенный момент…

– Точно, точно, – дошло наконец и до меня, – но это означает только одно, что если первый винт мы могли ввинчивать совершенно произвольно…