— Он хотел получить деньги в сберкассе по предъявительской книжке, — ответил Поздняков, и глаза его все так же неотрывно следили за дорогой.
— Личность установлена?
— Нет еще. Выясняют.
Машина затормозила около дежурной части отделения, мы поднялись бегом по ступенькам, прошли по коридору — я хорошо знал это отделение, в нем я начинал службу в милиции, постучали в дверь с табличкой «Заместитель по уголовному розыску майор И. Н. Васильев».
— Входите! — раздался из-за двери тонкий голос Васильева.
В маленьком кабинете сидел на стуле у двери парень в штатском, по-видимому, инспектор. За столом царил в своем обычном, каком-то перешитом холстинковом пиджаке Игорь Васильев, а у зарешеченного окна, под зеленоватой глыбой несгораемого шкафа примостился разгонщик.
— Нашего полку прибыло! — сказал Васильев и повернулся к преступнику: — Ну, теперь держись, братец. Эти-то тебе покажут! Здравствуй, Тихонов, сто лет тебя не видел! Забурел ты там у себя в МУРе…
— Это ты просто сто лет по нашим ориентировкам никого не задерживал, — усмехнулся я, пожимая теплую пухлую лапу Васильева. — Зато, видишь, какого тебе красавца приготовили…
Красавец был хоть куда. Безусловно, сильно пьющий. От него и сейчас, когда он тяжело, сокрушенно вздыхал, наносило острым перегаром. Как у всех людей давно и много пьющих, у него стерлись четкие возрастные приметы. Лицо мучнистое, замешоченное преждевременными складками, красная склеротическая паутина на скулах, воспаленные глазки, волосы слипшиеся, прилизанные к плоскому сухому черепу и растущие как-то очень неровно — проплешинами, прядками, пучками, словно его шевелюру прилежно побила моль. На нас с Поздняковым он посмотрел с отвращением и страхом.
И вообще он выглядел как-то особенно незавидно на фоне Васильева, в котором весу было ровно семь пудов. Васильев слезливо жаловался всегда, что такой непомерный вес у него от неправильного обмена, хотя я, прослужив с ним четыре года, могу дать голову наотрез, что вес его — результат прекрасного аппетита, огромного природного здоровья и несокрушимой нервной системы. Сейчас Васильев благодушно расспрашивал задержанного:
— Так расскажи нам, братец Буфетов, откуда же у тебя столько деньжат появилось? Видишь, специально побеседовать с тобой явилось начальство из МУРа…
Братец Буфетов кивнул затравленно головой и повторил:
— …начальство из МУРа…
— Что ты как попугай за мной повторяешь? Ты сам лучше говори…
— …сам лучше говори… — булькнул унитазным эхом Буфетов.
Васильев придвинул ко мне протокол допроса, а сам спросил:
— Так как понимать тебя прикажешь — твоя это книжка или не твоя?
— Не моя…
— А чья?
— …А чья? — задумчиво спросил нас Буфетов, еще раз напрягся и сказал: — А чья — не знаю…