— Когда она это сказала?
— Сегодня.
— Разное бывает, — ответил Дорн. — Многое зависит и от самих «беглецов». Полагаю, ты решил, что в Островитянии это принято, потому что иначе Дорна не взяла бы тебя с собой?
Он взглянул на меня, словно желая, чтобы я подтвердил его догадку, но я не мог этого сделать.
— У меня не было определенного решения. Я принимал ситуацию такой, какая она есть.
— Ты вполне мог бы предложить вернуться — в такой форме, чтобы Дорна не обиделась, решив, что поступает предосудительно.
— Скорее всего, я даже не подумал об этом.
Дорн возился с поленьями.
— Лучше бы она этого не делала, — сказал он, сильным пинком загнав полено вглубь очага, — но теперь мое мнение ничего не изменит.
Пламя снова задышало жаром мне в лицо. Вопросы, один за другим, готовы были сорваться с губ; внести ясность казалось жизненно необходимым. Но Дорн опередил меня.
— Джон, я забочусь о тебе больше, чем кто бы то ни был здесь. Давай прекратим этот разговор. Ни ты, ни Дорна не виноваты.
— Я не виню ее.
— Не вини и себя.
— Мне не в чем себя винить.
Дорн коротко рассмеялся, но лицо его было мрачно. Его слова отозвались во мне радостно и больно.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
11
СОМСЫ. ГОРОД
По совету Дорна, я предполагал навестить Сомсов в их провинции, в Лории, на обратном пути в Город. К вечеру третьего дня, когда солнце уже садилось, я подъехал к «каменным воротам с вырезанными на них двумя волчьими головами», о которых рассказывал Дорн. В прохладном осеннем воздухе повсюду поднимались, змеясь, струйки дыма — горели опавшие листья.
Когда мы проезжали через ворота, Фэк ускорил шаг. Ровная, ухоженная дорога, петляя, уходила в густые заросли молодых елей.
ebooksa