– Ну и ну!
– Так что ему передать?
– Передай: «Меня к нему не допустили».
– Батя, не поверят. Я все-таки ваш приемный сын. После продолжительного лечения…
– Да, это так. Дешевая покупка. В случае не соглашусь – шантаж.
– И все же мне надо будет вернуться. Я у Миллера – агент.
– Мы подумаем. В штабе, по всей вероятности, работают люди Миллера. Могут спросить. Твердо держись одной линии: не подпустили, проверяют.
– Но я же тебя видел?
– Видел. А будут допытываться – говори: от меня ни на шаг не отходил матрос. А он человек страшный – чекист. У него особые полномочия. От самого Дзержинского… Тебе эта фамилия известна?
– Не только мне. Вся Америка наслышана…В газетах его портреты.
– Вот и хорошо. Рекламируют революцию.
Теперь, когда капитан Самойло был уверен, что все это время он имел дело не с генералом Миллером, а с его двойником, обстановку диктовали события. Интервенты начали наступление сразу на трех направлениях.
Американцам все чаще по морю шло подкрепление. Снимали войска с Западного фронта, грузили на английские транспорты, направляли в Беломорье.
В Северном крае, с оглядкой на грядущую зиму, солдаты 310-го инженерно-саперного полка строили сразу четыре аэродрома, три из них для гидросамолетов – один в устье Онеги на незатопляемой пойме; один на северном берегу Онежского полуострова в устье мелководной речки Солза, рядом с рыбацким поселком, третий – южнее Исакогорки, на лесном озере.
Строительство шло ускоренным темпом. На Двине саперы разгружали баржи с разнообразной авиационной техникой, оборудовали причалы. Применялось много металлических конструкций. Расширялись подъездные пути. Уже к началу октября тяжелые бомбардировщики-гидропланы наполняли тайгу надрывным гулом могучих моторов, незнакомым для здешних мест. Еще не наступил рассвет, а техники уже возились у машин. Прямо с кораблей в бочках подвозили бензин, под крылья подвешивали бомбы. С рассветом прогревали моторы, пилоты занимали свои места. При благоприятной погоде начинались полеты.
Англичане наугад сбрасывали бомбы на таежные поселки, куда еще не добрались наземные союзные войска. Там уже ночью могли появиться передовые разъезды красных.
К счастью, интервенты бомбили не каждый день, выбирали тихую ясную погоду. Но Арктика уже показывала свой свирепый нрав. Все чаще затяжные дожди сменялись снежными зарядами. На бойцах обледенелые шинели шуршали, как брезент, в сырой обуви, в окопах, где выступала коричневая болотная вода, коченели ноги. Вязали фашины из мелкорослого кустарника, бросали на дно окопов, но и фашины не были спасением. Негде было обсушиться и в тепле отдохнуть.
Был строгий приказ: костры жечь только в ночное время. Но понятно было и без приказа. Самолеты-разведчики бороздили небо, чуть ли не касаясь верхушек сосен, засекали цели для бомбометания. В ясную погоду довольно точно сбрасывали бомбы.
Под гул авиационных моторов союзники высаживали десанты, усиливали группировку наступающих. Каждый день заметно продвигались на юг. Боевые корабли обеспечивали пехоте артиллерийскую поддержку.
28
ebooksa