— А та зеленая?
— Зеленая — вообще записная. Телефоны разные. Не служебные… — Кира перелистывала книжку. — Вот это фронтовой друг. Это тоже однополчанин, в Алма-Ате живет… Дядя Вася — школьный товарищ… А этот вот человек, Михаил Иваныч, — знаменитый художник, действительный член Академии художеств. Кирилл когда-то у него учился.
— Ну-ка, покажь… На улице Горького живет!
— Как ты определяешь?
— По первым цифрам. Вот этот… Скорей всего, Черемушки.
— Какой? — Она заглянула в книжку.
— Да вот, сверху. Карандашиком… Тут даже не написано, чей это телефон: ни имени, ни фамилии — одни цифры.
— Может, ты пойдешь?
(Это прозвучало неожиданно не только для Валеры — даже для нее самой.)
— В общем-то, время есть… И мамочка уже разрешает засиживаться в гостях у девочек. Я ей обещал аттестат зрелости предъявить всего через пару месяцев.
— Можешь ты понять, что мне не до тебя?!
— Ладно!
Валера обиделся, ушел. А Кира с записной книжкой Кирилла подошла к телефону, набрала номер… Ей ответили сразу же, без гудков.
— Алло!
Кира молчала. Голос был женский. На другом конце Москвы где-то прикрутили звук в телевизоре. Теперь и там, на таком же маленьком экранчике с такой же линзой, наполненной глицерином, беззвучно плакали ветераны…
— Алло!
Голос был очень знакомый. Кира как будто увидела, как Лина Львовна, прижав к уху трубку, выуживала из коробки папиросу.
— Молчишь?
Кира молчала.
— Значит, у вас там все в сборе… А я по-прежнему одна. Сегодня даже подумала: а вдруг ты не позвонишь? Сколько уже прошло дней Победы? И столько же звонков… Раньше я как-то уверенней их ждала, потому что ты иногда проходил мимо окон со своей сумкой, а в последний год за окнами только крыши чужих домов… Кирилл! Это большое горе — жить без тебя!.. Молчи. Я уже слышала: ты не мог иначе. Остаться в живых и не прийти с войны к женщине, которая все эти годы ждала? И потом… там ребенок… Но прошло время, Кирилл: я прождала тебя дольше, чем она, в четыре раза. А Киру ты поставил на ноги: она вот-вот сама полюбит кого-то… Другого!.. А я — только тебя. Молчи. И этот ответ я уже слышала: “Детей любят без взаимности…” Это твоя фраза, Кирилл. В сущности, мы все живем для нее. И ты, и Клава могли бы устроить свою жизнь по-другому, и я… Я ничего от тебя не требую, Кирилл. Позвонил, и ладно… А будет ли она счастлива от этого? Узнает ли она вообще когда-нибудь, что существует и такая любовь на свете, когда все ради другого, а для себя только вот это: помолчать по телефону.
ebooksa