Кира редко завидовала нормальным людям, но кино, говорят, хорошее.
— А подарок?
— Нормальные люди дарят настоящие цветы, а не нарисованные.
Валера стал отламывать ветку, и в этот момент появился Кирилл. Форма на нем была уже не та синяя, первых послевоенных лет, а полевая сумка осталась старая.
Валера при виде участкового растерялся, но Кирилл лишь посмотрел на ветку в его руке, на Киру с этюдником и сказал одну фразу:
— Это что же будет: пейзаж или натюрморт?
И ушел, не дождавшись ответа, а Валера осмелел, даже хихикнул довольно громко вслед и сказал:
— Убедилась? Зачем ему твоя самодеятельность, если он пейзажа от натюрморта не отличит?
— Сам ты не отличишь! Он сказал, что сломанная ветка — не пейзаж, а натюрморт — не живая природа, а мертвая.
Валера расхохотался.
— А ты — какая природа? Знаешь? Чокнутая! Ничего он этого не говорил!
Отца они увидели снова, когда подходили к пятиэтажкам. Он стоял в будке телефона-автомата, прижимая к уху трубку…
— У вас что, дома телефона нет? — спросил Валера.
— Ты же знаешь — есть.
— Почему же он из автомата разговаривает?
Кира не отвечала.
Валера презрительно скривил губы:
— Загадка: сын моего отца, а мне не брат.
Кира молчала.
— Сводный брат, — сам себе ответил Валера. — У меня есть сводный брат. Гошенька… Так вот: я с моей мамочкой проживаю в пятом подъезде, а он с моим папочкой — в шестом.
ebooksa