– Ну я не знаю…
– А о разных глазах легенда говорит, что явившись в подобном облике, богиня спасла Ксантиппа от ужасной смерти, позволив убить мать всех гиен, жившую здесь. В честь этого события он и повелел построить на этом месте храм и изваять ту статую богини, что ты видел внизу…
Я резко очнулся… Несколько минут тупо смотрел в предрассветный сумрак, пытаясь осознать, где я и кто я. Потом вскочил, ударился головой о стойку шасси, упал на четвереньки и подполз к лежавшему передо мной телу.
– Эрика?!
Я склонился над ней и коснулся ее плеча. Где-то внутри меня гнездилось ужасное ощущение, что это будет застывшая в окоченении плоть, но плечо оказалось мягким и горячим. Я выдохнул.
– Танкред? Это ты… – ее голос был тусклым и слабым.
– Да. Я, я… подумал, что… не бери в голову.
– Хорошо, не буду…
Я присел рядом.
– Как все быстро меняется. Еще вчера днем я думал, что все наши проблемы остались где-то далеко, а теперь даже и не знаю, все пошло не так, проблемы снова здесь. Да что за чушь я несу, звучит как слова из какой-то песни… Прости, все путается в голове.
– Когда-нибудь, кто-нибудь такую песню обязательно напишет… – Эрика попыталась улыбнуться, – не переживай за меня, мне уже лучше.
– Правда?
– Она едва заметно кивнула.
Поднимавшееся солнце сокращало тень, которую отбрасывал на нас аэроплан. Я подбросил несколько кусочков трухлявых ворот в огонь. Они немедленно испустили облако противного, едкого, светло-голубого дыма. Увы, иных дров здесь не было. Я постучал ложкой по краю котелка, сбрасывая туда прилипший к ней жир.
– Сейчас немного остынет, и тебе надо будет поесть.
– Что это? – спросила Эрика, приподнимаясь на локте.
– Бульон.
– Где ты раздобыл мясо?!
– Охотник из меня не ахти, но здешние страусы не слишком-то расторопны…
Она откинулась на свернутую вместо подушки куртку.