Первая командировка

— Кто же пашет, когда еще снег лежит? — улыбнулся парень. — А ко времени я вернусь.

Он отвечал спокойно, уверенно и все время пытался высвободить руки. Самарин был почти уверен, что наган его и что приехал он в Ригу совсем не для того, чтобы искать работу. Но что можно для него сделать? Как ему помочь?

Вальрозе, возможно, из-за Самарина не захотел больше возиться с задержанным и приказал отправить его в городскую комендатуру. Когда парня увели, он вздохнул и сказал:

— Что ни день, ловим таких вот...

— Кто они?

— Чаще бродяги, а попадаются и красные сволочи. Этот, наверно, такой.

— Почему? Его ответы весьма правдоподобны, а твои люди не видели же, что сверток бросил он?

— Не видели, потому что слепые! — со злостью ответил Вальрозе, — Патрульную службу несут солдаты, отлежавшие в госпиталях. Отожрались там и теперь ничего, кроме ног у девочек, не видят. Поэтому и взрываются виллы. Да черт с ним! Я сейчас смотрел на него, а все помнил о твоем отце. Честное слово, я бы ему сам пулю в лоб всадил за твоего отца. Ведь в его нагане была приготовлена смерть для кого-то из нас. Но ничего, его расколют как миленького, и он свое получит...

Они долго молчали. Самарин сидел склонив голову и думал об этом парне — вот еще одна жертва. А видно, что парень хороший, смелый. Надо о нем хотя бы сообщить Рудзиту — может, парень шел к нему?.. Усилием воли оборвал эти мысли — нужно было возвращаться в другую жизнь и в мир совершенно иных дел.

— Беспокойная у тебя служба, — сочувственно сказал Самарин.

— Но спокойнее, чем у тех ребят, что ехали тогда со мной в поезде. Недавно я получил письмо — еще двоих похоронили... — Вальрозе стукнул кулаком по столу и почти закричал: — Русские — это бандиты, а не солдаты! Если бы они воевали честно, мы бы их давно на колени поставили!

— Что на фронтах? — выждав немного, спросил Самарин.

— То-то и дело, Вальтер, что и там не все ладно... Чего стоит один Сталинград! Я видел офицера оттуда, он рассказывал, что русские превратили этот город в кровавую мясорубку...

— Да, черт возьми, не думал я, что все так затянется, — печально проговорил Самарин. — А чем дальше, тем мне — невоюющему — все тяжелее.

— А может, наоборот? — вдруг спросил Вальрозе. — Нет ли у тебя оснований благодарить свою судьбу?

— А отец?.. Мучает бессилие... И еще мысль, что если все это протянется еще, горя от жертв станет больше, чем радости от приобретений.

— Я тоже об этом думаю... — признался Вальрозе и утешающе улыбнулся: — Но ты-то как раз и делаешь приобретения для Германии, для немцев.

— Мои дела мышиные, — махнул рукой Самарин. — Твой отец не пишет?

Лицо у Вальрозе потемнело.

— Пишет. Но ничего радостного, то, что обещал, сейчас сделать нельзя. И я, в общем, понимаю. Ты знаешь, за тот взрыв в Межа-парке на фронт отправили около двадцати наших...