ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
«Центр — Максиму
Поздравляем окончанием хорошего коммерческого дела. По нашим данным, вы можете быть абсолютно спокойны. Сосредоточьтесь на Осипове, но будьте предельно осторожны, помня, что он в своем деле профессионал. Немедля оформляйте смерть отца. Ненастойчиво поддерживайте контакт с вашим другом Гансом, имея в виду и возможность воспользоваться заботами его отца в отношении вас. Привет».
Эту шифровку Самарин раскодировал ночью, а утром уже обработал заранее подготовленный конверт с извещением о гибели отца во время воздушной бомбардировки.
Убитый горем, он отправился к Вальрозе.
Прочитав скорбное извещение, Вальрозе долго молчал, стиснув зубы, он, очевидно, искренне сочувствовал приятелю. Потом он встал из-за стола, сел рядом с Самариным и обнял его за плечи.
— Вальтер... Вальтер... Бедный Вальтер, — тихо говорил он, прикасаясь щекой к его щеке. — Кто верит в бога, тем, наверно, легче, они говорят: все от бога... Но мы с тобой знаем: все от войны. Ее главный след — могилы, могилы, могилы... Сыновья теряют отцов, отцы — сыновей...
Самарин слушал его и думал: этот новоиспеченный гестаповец не прошел черную школу своей службы и еще может быть человеком. Вальрозе будто подслушал его мысли — резко встал и произнес каким-то чужим, злым голосом:
— Месть, Вальтер!.. Только месть — «наше успокоение! Только месть!
— За меня придется мстить тебе, я — безоружный...
— Ничего, Вальтер. Делай свое дело, ведь оно для немцев...
— Разве что...
В соседней комнате послышались возбужденные голоса, топот ног, и в кабинет Вальрозе вошел мужчина в штатском. Еще в дверях он на ходу выбросил вперед руку, прошел к столу и уже открыл рот, но, увидев Самарина, запнулся.
— Докладывайте! — приказал Вальрозе,
— Задержали одного типа... Патруль хотел проверить его документы, а он бросился бежать. Я его перехватил. Документов у него нет. Но вот что поважнее документов — там, где он бежал по путям, подобран сверток, в котором оказался наган. Он от свертка отрекается.
— Проверить по отпечаткам пальцев.
— Обертка матерчатая.
— А на самом оружии?
— Боюсь, захватали, когда смотрели наши...
— Идиоты... Где он?