Первая командировка

22
18
20
22
24
26
28
30

— Хочется быть хоть немного ближе к войне, — вздохнул Самарин.

— Подождем, Вальтер. Обстановка разрядится, и все будет в порядке.

В отношении следующей встречи с Осиповым Самарин решил инициативы не проявлять и ждать шага с его стороны. Занимался коммерцией...

Однажды хозяин квартиры Леиньш сказал Самарину, что тот непонятный русский, что проживает в этом доме в немецким корпусе, попросил номер его телефона, и отказать он не мог.

— Следовало сначала спросить разрешения у меня! — строго выговорил Самарин. — Я ему нужен, а мне он не нужен. Наконец, мало ли кто попросит.

— Слушаюсь... учту на будущее... Но ей-богу, он же какая-то ваша шишка.

Самарин был уверен, что Леиньш об этом разговоре Осипову сообщит. И не ошибся. Когда следующим утром Осипов позвонил, он начал разговор именно с этого.

— Хотя вам я и не нужен, но звоню, — весело начал он.

— Почему вы решили, что не нужны мне? — удивился Самарин.

— Ладно, не будем в это углубляться. Есть предложение: сегодня воскресенье, я надеюсь, что в этот день отдыхают и коммерсанты. Давайте вместе позавтракаем где-нибудь, а затем пойдем смотреть ледоход на Даугаве. Моя служанка сообщила, что лед тронулся сегодня ночью. С детства обожаю наблюдать ледоход.

— Лично я ледохода никогда не видел, — ответил Самарин. — Но дело в том, что мы с известным вам моим приятелем из гестапо условились сегодня поиграть на биллиарде. Правда, вчера он мне наш уговор что-то не подтвердил. Я сейчас ему позвоню и потом перезвоню вам.

— Я жду.

Прошло минут десять, Самарин ему не звонил, и снова последовал звонок Осипова. Они условились через полчаса встретиться во дворе...

Завтракали в маленьком кафе в старом городе.

— Я всегда здесь завтракаю, — оживленно говорил Осипов. — Не люблю фешенебельных ресторанов с их оперно-фрачным персоналом. Там и себя чувствуешь тоже персонажем спектакля, роль которого определена размером твоего заказа, А здесь почти как дома. И я очень рад, что отпал ваш биллиард.

— Оказывается, приятель сегодня работает.

— О-о, в гестапо истинные труженики! — усмехнулся Осипов. — А мой начальник сам блюдет воскресенье, как священник, и от нас требует. Говорит, что раз в неделю мозги надо раскручивать в обратную сторону. Сам он это делает посредством верховой езды в Межа-парке. Я же в этот день сплю до отвала, а потом — книги. Черт побери, с помощью книг можно уйти так далеко от реальности, что потом трудно к ней вернуться... — Он посмотрел в окно и сказал: — А денек что-то хмурится. Впрочем, моя служанка сказала, что, когда ледоход, обязательно пасмурно.

За окном была кривая улочка, тесно сжатая темными от времени, точно прокопченными домами с черепичными крышами, над которыми низко ползли грязные тучи. И веяло от этой улочки, как от каменного ущелья, необъяснимой холодной тоской.

— Вы не знаете историю этого города? — спросил Самарин, не отрывая взгляда от окна.

— То, что знаю, вряд ли точно, — ответил Осипов, тоже смотря на улицу. — Отец когда-то говорил мне, что Рига — русский город, а это явно не так. Но великий русский царь Петр оставил здесь немало следов, а при последнем царе Латвия действительно была Российской губернией. Но нельзя не заметить, что эта улица несет на себе древнегерманскую печать. Очень похоже, например, на наш Росток, верно?