— Рисковать нельзя, — настаивал Николай.
— Но прямых улик против меня нет. И дело не только во мне. Если уйду я, то и Ивану Фёдоровичу тоже нельзя оставаться здесь. Да и тебе тоже.
— А мне-то почему?
— Все кумушки судачат о нашей связи. Вот, почитай.
Наташа подала Николаю небольшой лист серой обёрточной бумаги, на которой жидкими фиолетовыми чернилами старательно испорченным почерком было выведено: «Быстро же ты, гансовская потаскуха, утешилась на груди изменника Родины гвардии проходимца Крылова! Поздравляем: он всё-таки русский. И предупреждаем, что скоро изменникам на советской земле не будет места. Готовьте доски и гвозди для гробов». И ниже, с новой строки подпись: «Настоящие хозяева».
Все трое молчали.
— Правильно, — нарушил тишину Иван Фёдорович. — Хотя и не очень тактично и не совсем грамотно, но дана очень высокая оценка твоим талантам и работе. И не кем-нибудь, а действительно настоящим хозяином — простыми русскими людьми. Видимо, ваше начальство, которое наверняка осведомлено о ваших встречах, тоже расценивает их, как любовные. А любезное предупреждение Герцем Николая ещё раз подтверждает это.
— И всё же Наташу необходимо немедленно отправить в лес, — упрямо повторил Николай.
— Нельзя, нужно и целесообразно подождать. Есть одна деталь: Клингер вновь подсунул мне интересный документ. Завтра будут отправляться из комендатуры списки районной агентуры немцев, — сказала Наташа.
— Липа, конечно. Опять ловушка, шитая белыми нитками, — сказал Иван Фёдорович. — По-топорному работают. Как это агентурные списки гестапо оказались у коменданта? Зачем их куда-то нужно отправлять? Чепуха!
— Вот именно, — согласилась Наташа, — это проверяют меня. А мы их опять не тронем, и это укрепит мои позиции.
— Не убедила, — горячился Николай. — Иван Фёдорович, что же вы молчите? Скажите ей! Задание она уже выполнила!
— Что с тобой? — спросила Наташа Николая.
— Не знаю, как на старте перед выстрелом…
— Ты что-то скрываешь?
— Нет!
— Тогда нет особых оснований для волнения.
— Возможно, но у меня какое-то шестое чувство. Нервы напряжены, тревожно… Боюсь я за тебя!
Иван Фёдорович без нужды почесал за ухом и, волнуясь, как школьник перед экзаменом, глухо проговорил:
— Да, нарыв созрел. Наташу нужно отправить в отряд. Оставаться опасно. События развиваются быстро. Но из центра поступило указание: всем оставаться на местах. К сожалению, мы не знаем всех планов командования.