— А если вы ошибаетесь?
— Исключено.
— А если нет?
— Тогда мне придётся признать свою ошибку.
«Ничего тебе не известно», — подумала Наташа и задорно спросила:
— И только-то?
— Что ещё?
— А моральная травма?
— Я обязан проверить!
— А какая необходимость в аресте?
— Дело покажет, — неопределённо ответил Демель.
— Попробуйте представить себя на моём месте, тогда вы, я уверена в этом, многое поймёте…
— Я вас понимаю и так. Поверьте мне, ничего страшного пока не произошло.
— Когда я была совсем маленькой, — сказала Наташа, — моя мама учила меня спутанные волосы расчёсывать с концов и не торопиться. А когда я приходила с прогулки, она говорила мне, что очень глупо чистить щёткой пальто от сырой грязи, нужно подождать, пока оно подсохнет.
Демель понял Наташу, но не обиделся — его реакция была для неё неожиданной. Он встал, медленно прошёл по кабинету и сказал очень любезно:
— Я благодарю вас за науку, это очень полезные практические советы. Но представьте себе, Наташа, — я убеждён в том, что сказал вам. И волосы у меня расчёсаны, и платье я чищу щёткой только сухое, и всё-таки у меня к вам есть несколько вопросов.
— Прошу вас, я постараюсь ответить на них, — спокойно сказала Наташа.
— Я не буду вас спрашивать, при каких обстоятельствах погиб ефрейтор Штокман. Видимо, вы действительно об этом ничего не знаете.
— Не знаю, — честно промолвила Наташа.
— Вот видите? И я верю вам!