— Ваша классовая ненависть правильная, — сказал Куценко, перебивая шум, — но только знайте, гражданки, что самосудом делу не поможешь! У нас социалистическая республика! Сейчас она в опасности. Вы должны помогать нам, мобилизовывать своих мужьев и братьев. Надо выполнять задания, которые вам дает исполком. Тогда мы вам гарантируем и хлеб, и работу, и школы для детей.
Толпа притихла. Куценко говорил уже свободно и легко, указывал, что и как надо сделать, чтобы выжить в эти трудные дни, а к Гуляеву пробралась Верка Костышева и, показав глазами в сторону красивой работницы с мучнистым лицом, шепнула:
— Она и есть — Нюрка Власенко! Баба себе на уме! Ты гляди с ней, допрашивать будешь — палку не перегни. Нервенная она, может и глаза выцарапать.
Гуляев проследил, как эта женщина толкается в толпе, как равнодушно слушает она то, что вокруг говорится, отметил, что даже в потертом своем пальтишке и черном платке она как-то выделяется среди остальных работниц, и определил, что она здесь совершенно посторонняя, что она — по случаю.
«Может быть, сейчас поговорить?» — подумал он. И тут же решил, что это неосторожно. Надо выяснить о ней все. Только тогда допросить. Но между прочим, поговорить не мешало. Он подошел и встал рядом с ней, притиснувшись плечом к стенке.
— Шуму сколько наделали, — сказал он, подлаживаясь под чей-то чужой язык и от этого чувствуя себя в глупой роли неумелого сыщика. — Было б с чего!
— Сам-то жрешь, — лениво ответила ему Нюрка, — вот тебе и метится, что не с чего. Имел бы ребенка — по-другому бы запел, кобель здоровый!
— Трудное время, — сказал он, не желая спорить, — надо потерпеть.
— А мало мы терпели! — тут же вскинулась Нюрка. — Мы-то, бабы, одни и терпим — вы, что ли, жеребцы кормленные.
— Давно уж замечаю, — сказал он, косясь на нее, — больше всех кричит не тот, кому на самом деле плохо, а тот, кто как раз лучше живет.
— Это ты про кого? — Нюрка, выставив грудь, повернулась к нему. — Про меня, что ли?
— Почему про тебя? — пробормотал он, слегка смущенный.
— Я те дам на честных женщин наговаривать! — в голос закричала Нюрка. — Вот ребятам скажу, они те холку намнут, дубина жердявая!
— Пошли, Нюрк, пошли, — потянула ее за собой, проходя, рослая работница. А женщина в калошах шепнула, дотянувшись до уха Гуляева:
— С энтой не вяжись, парнишка, а то перо в бок получишь!
— Вер, ты эту Нюрку хорошо знаешь?
— Чего бы ее не знать, — ответила Верка, прислушиваясь к тому, что говорится за дверью, — на нашем заводе лет пять уж как работает. Ребенок у нее. Баба занозистая, но дурного от нее нету.
— Вер, — сказал Гуляев, — а как мне Панфилова повидать?
— Зачем он тебе? — спросила Верка, недоверчиво окидывая его серыми непримиримыми глазами. — Он при карауле тут.
— Где — тут? — обрадовался Гуляев.
ebooksa