Поединок. Выпуск 8 ,

22
18
20
22
24
26
28
30

— В дивизион, за новой матчастью, — ответил Кузнецов, смекнув в чем дело.

— Все в наступление, вперед, на высоту, — прикрикнул было тот, — а вы...

— А мы с высоты. Оттуда...

— Кузнецов? — приглядевшись, удивился офицер. — А тут сказали, что ты погиб... Ну и видок: кошки, что ли, вас драли?

— Собаки. Железные собаки...

— Вижу. Ну, идите докладывайте своему начальству. Что там, на высоте?

— Подниметесь, сами увидите...

По пути в дивизион им повстречались замполит и лейтенант-артиллерист из училища, которые приходили к ним на высоту перед боем.

— Живы? — замполит не верил своим глазам. — Кузнецов, ребята, — живы! А мы уж тут... Из артполка сообщают: огонь на себя просите. Ну, думаем... А вот, живы! Корякин-то где?

— Погиб весь расчет, товарищ старший лейтенант, — понуро ответил Кузнецов. — Все до единого полегли... Водка у вас есть? Извините, конечно...

Замполит кивнул молоденькому лейтенанту, и тот с готовностью протянул флягу. Кузнецов налил Глазкову первому, потом Котову, выпил сам. Это надо было обязательно — они едва держались на ногах.

Замполит смотрел на них, на их изодранную одежду, из которой клочьями торчала вата. Сказал:

— Наступление начинается. Удержали высоту: молодцы! А теперь к себе. Подробности на месте.

Кузнецов вытряхнул из сапог мелкие осколки — эти стальные брызги вперемешку с землей мешали идти, — Глазков и Котов сделали то же, и они устало побрели в дивизион.

Комбат Кузьменко, выслушав короткий доклад Кузнецова, обнял каждого из них.

— Орудие твое, Николай Иванович, — сказал он, — возьмем и починим. Не беспокойся.

— Орудие починят, — произнес с болью Кузнецов, — а вот людей...

— Война... — вздохнул Кузьменко. — Скорей бы конец ей... А теперь отдыхать.

Они спустились в землянку, и сон сразу же одолел их, едва успели добраться до лежаков, забросанных голыми ветками и старыми, изношенными телогрейками.

Кузнецов спал мертвецким сном. Но для него бой на высоте все еще продолжался...