Подвиг продолжается

А через несколько дней по припорошенным снежком улицам заколесил видавший виды старенький газик Лены Бачинской с пробитым капотом.

— Ну и машина, — крутили толовой командиры, с которыми приходилось встречаться Костюченко. — Хочешь, мы тебе трофейную генеральскую подарим?

— Нет, мы свой газик ни на какую другую не променяем. Она еще нам послужит, — решительно отказывался он.

На перекрестки вновь заступили милиционеры регулировщики. Расходились по утрам с заданиями вечно занятые участковые уполномоченные. Из-за Волги возвращались эвакуированные жители, поступали грузы и материалы. В израненном, но непокоренном городе налаживалась жизнь.

Сотни, тысячи сталинградцев вышли восстанавливать родные предприятия. Вся страна помогала возрождать легендарный город на Волге.

Прошли годы. Заросли травой старые окопы истребительного батальона на склонах Мокрой Мечетки, ушли на заслуженный отдых ветераны, разлетелись по разным местам.

Подполковник милиции Кузьма Антонович Костюченко ныне живет в Москве. Нет-нет да и пошаливает здоровье у бывшего комбата и начальника милиции. Но не поддается недугам старый солдат.

По вечерам он приезжает в Москворецкий районный штаб добровольных народных дружин. Костюченко здесь не просто гость. Он заступает на вахту как заместитель начальника штаба.

О себе Кузьма Антонович не любит говорить. И только в Музее революции, что на улице Горького, рассказывая о Сталинградском сражении, экскурсоводы обращают внимание посетителей на лежащий под стеклом орден Красного Знамени за номером 66086. Это награда Костюченко за 200 дней борьбы в легендарном городе на Волге.

А в Волгограде, недалеко от нового здания Тракторозаводского райотдела милиции, живет Елена Григорьевна Бачинская, теперь уже бабушка Лена. Изредка она бывает в гостях у нынешних сотрудников милиции. И тогда останавливается в ленинской комнате у портрета моложавого человека в погонах старшего лейтенанта милиции. Это Валериан Костерин. Под портретом строки из приказа министра охраны общественного по рядка:

«...зачислить навечно в списки личного состава Тракторозаводского райотдела милиции г. Волгограда».

Он погиб после победы, в 1951 году. Как солдат. При исполнении служебного долга.

В. ИВАНИЛОВ

КОГДА СЖИМАЛОСЬ КОЛЬЦО ОКРУЖЕНИЯ

Неожиданно на улице Васильев столкнулся с Иосифом Мисюриным.

— Живой, здоровый? — обрадовался Васильев.

— Твоими молитвами, — шутливо откликнулся Мисюрин, энергично пожимая руку товарища. Были они знакомы давно. Оба работали в областном управлении милиции. Васильев — в уголовном розыске, Мисюрин — в ОБХСС. Но с началом боев за Сталинград потеряли из виду друг друга — у каждого были свои задания. Васильев действовал в одной из опергрупп по обезвреживанию вражеских наводчиков самолетов, сопровождал воинские подразделения. Как говорится, краем уха он слышал, что Мисюрину поручен контроль за мельницей № 3, которую коренные сталинградцы упорно называли мельницей Гергардта, хотя и была она национализирована с первых дней революции. Вплоть до 14 сентября, когда к центру города прорвались немцы, мельница обеспечивала войска и население мукой. А какое дали Мисюрину задание потом, Васильев не знал.

И вот почти через три месяца встретились они на улице Ленинска. Товарищам было о чем поговорить. Расспрашивали друг друга о сослуживцах, о том, что пришлось увидать, пережить за это время.

— Сейчас-то ты откуда? — опросил, наконец, Васильев.

— Да оттуда же, из Сталинграда. А ты?