— А ну, Кубышкин, беги за председателем сельсовета! — приказал Мисюрин.
Узнав, в чем дело, Бутенко отставил костыль, сокрушенно поскреб затылок и потянулся за кисетом. Потом, вспомнив, что табаку давно нет, сунул его снова в карман старой шинелишки.
— Ума не приложу, куда пристроить дитя. Крошка такая. Разве кто согласится? Попробую, поговорю с солдатками. Может, уломаю какую...
— И я пойду с тобой, — поднялся Васильев. — Вдвоем сподручнее уговаривать.
Женщины понимающе сокрушались, слушая председателя сельсовета и работника милиции, но как только речь заходила о том, чтобы кто-нибудь взял ребенка, говорили: рады бы, да своих не знаем, чем прокормить. А с такой крошкой и вовсе наплачешься. Как ее тут выходишь? А, не дай бог, вдруг заболеет?
Так ни с чем и вернулся расстроенный Васильев. Время клонилось к вечеру. Ребенок жалобно попискивал, слабо сучил ручонками.
— Подождите, я, кажется, придумал! — обрадованно закричал милиционер Кубышкин. — Тут, в Цаце, моя тетка живет.
Послали его за теткой. Вскоре дверь флигеля открыла пожилая женщина, повязанная длинным платком. Мисюрин начал издали, дипломатично, стараясь разжалобить тетку. Но та сурово его оборвала:
— Ты мне зубы не заговаривай. Сама вижу, что к чему. Чай, не слепая-то. Ребеночек ить совсем крошечный. Возьму, коли такое дело. А мать найдется — пущай заберет.
Женщина старательно запеленала одеяло, ворчливо выговаривая работникам милиции:
— Надымили тут, чисто в кабаке каком. А малютку в обиду не дам. Будьте спокойные. Семерых таких вынянчила. А теперь сыны в Красной Армии.
Она взяла ребенка на руки.
— Может, вам чем-нибудь помочь надо? — спросил Мисюрин.
— А чем ты поможешь? Молока девчонке надо. Да где его теперь-то достанешь.
— Раздобудем! — заверил Мисюрин.
Когда дверь захлопнулась за женщиной, Васильев не преминул съязвить:
— Ну и язык у тебя, Иосиф. Чего ты мелешь насчет молока? Где его взять? Ты бы лучше уж корову-рекордистку пообещал. Так бы даже солиднее получилось.
Мисюрин с веселой ухмылкой сверкнул глазами:
— Зря, Леха, сердишься. Именно насчет коровы и есть у меня одна думка. Может, что и получится.
Он оделся, пристегнул пояс с пистолетом и ушел в ночь.