Дверь в кабинет приоткрылась.
– Двести второй готов, – услышали мы, и я сразу представил себе коренастую деваху лет тридцати с пачкой «Винстона» в кармане. В кожаной жилетке и кожаной маске… И голосок такой, властный, что ли…
– Мальчики, располагайтесь! – послышался голос Веры Николаевны с другой стороны, и я очнулся.
– Верочка, солнышко, – услышал я, уже почти оказавшись в коридоре, – у тебя здесь есть хирург толковый?.. – Антоныч удалялся вслед за главврачом.
И дверь закрылась.
Номер был и правда хорош. Не президентский в каком-нибудь «Хайяте», конечно, но двухкомнатный с двумя санузлами. Ковры, пахнет свежо, белье только что из упаковки, на стене плазма. Я тут же ее и включил.
Антоныч не появлялся около получаса. Может ли быть такое, чтобы столько времени должно уйти на выслушивание ответа на вопрос о хирурге? Когда он вошел, от него тонко тянуло духами.
– Антоныч, пока не выпил, – заговорил Гера, профессионально выковыривая вилкой пробку из бутылки. – Я не понял, какие шахматы? Ты играешь в шахматы?
– Да, – ответил тот, – я играю в шахматы.
Услышав странное из уст четвертого, первым из нас троих обычно вскипает Гриша. Но сегодня он страдал. Сидел на стуле, развалив ноги, и вяло жевал порезанную Герой несколькими минутами ранее грудинку.
– Значит, шахматы, – пробка вышла из горловины, Гера замер над рюмками. – Это когда слон делает е-четыре – эф-шесть?
– У нас в санатории с Верочкой была традиция. Во время совместных дежурств мы начинали партию в восемь утра и к восьми часам следующего утра должны были ее закончить. У каждого свои чудачества, почему бы вам не позволить и нам побыть немного чудаками? – говорил Антоныч, снимая пиджак, громыхая вешалкой и аккуратно пряча его в шкаф. – Нахлынули воспоминания. Что страшного, если изредка я буду выходить, чтобы сделать очередной ход? Ничего странного. Наливай уже.
Да нет, господа, это было странно. Так же странно, как если бы услышать, что Антоныч трансвестит. Играть с женщиной ночью в шахматы?..
– Ну, и кто кого? – не выдержал я.
– Да никто никого! – взъершился Антоныч. – Мы просто играем!
А-а-а, лучше бы он этого не говорил!
Я взорвался хохотом, перепугав Гришу так, что он перестал жевать.
Ай да Антоныч! Ну, красавец! Немудрено, что женщины тянутся к нему как надежному во всех отношениях!
То-то я смотрю у него и рубашка в брюки заправлена аккуратно, хотя из машины он уходил как после грабежа, и пахнет он как Вера Николаевна. Теперь понятно, что пока мы тут мясо резали да бутылками звенели, Антоныч сделал свой первый ход.
Мы поздравляли Антоныча, даже Гриша и тот, превозмогая боль и зависть, поздравлял. Но бывший кардиолог санатория только пил, крутил пальцем у виска и даже разоблаченный старался выглядеть как невинный.
ebooksa