Драйверы

— А пистолет и не мой, дядя Витя, — тоже громко ответил мне Ахмет.

— Слушай, чего это ты меня дядей зовешь? Что-то я среди своих племянников тебя не припомню.

— Не обижайся. Ты старше меня — просто Витей мне тебя звать неудобно, Виктором Сергеевичем — слишком длинно. Если тебе это не нравится — не буду…

— Шучу я, шучу… — мне стало неловко. Вот наехал на парня не по делу. Какая мне, в сущности, разница. — Ладно, зови, как хочешь. А чей же пистолет-то?

— Одного из этих… — Ахмет кивнул головой назад, туда, где остались связанные бандюганы и мент. — Я в автобус влез — они сидят. Курят. Карты на столе. Бутылка, стаканы… Один на пальце вот так, — Ахмет показал, как, — пистолет крутит, играет. Я сразу понял, что не милиция это. Стали говорить: то да се… Ну, поговорили… Я правильно подумал — бандиты. С Кавказа они.

— Чеченцы? — спросил Боб.

— Да, чеченцы, а может, и не чеченцы, а только притворяются, чтобы страшнее было. Давай, говорят, три тысячи денег, два ящика водки и проезжай. Мы тебе бумагу напишем — до Медвежьегорска никто не тронет. А не дашь — убивать не будем, побьем только, покалечим, а машину с товаром отберем.

— Вот суки! — возмутился Борька, не отрывая взгляда от дороги. — Наши пацаны там гибнут, в Чечне этой, а они здесь шустрят…

— Мало того, что шустрят, — поддержал я светскую беседу, — так еще и вместе с нашими ментами доблестными. Это, пожалуй, противнее всего, Боб.

— Да-а… — только и ответил он.

— Мне обидно стало, — продолжил Ахмет. — Какие-такие — три тысячи? Почему три тысячи?.. Я что — цен не знаю?! — возмущенно сказал таджик. — Никогда больше тысячи, да и то — если машина большая — не платили. А этим — три давай…

— Ну, а зачем же этот чеченец тебе свой пистолет-то дал, Ахмет? Он что — совсем дурак? Или ему для чего-то руки надо было освободить? На, мол, дорогой, подержи мою «пушку», пока я в носу поковыряю.

— Зачем руки? Почему дурак? — удивился таджик. — Не ковырял он в носу, дядя Витя. Я у него пистолет отобрал. Я вообще не люблю, когда мне угрожают, или пугают меня. Совсем обнаглели.

— Точно, — поддакнул Боб. — Сволочи! Борзота!

Я промолчал, поскольку то, что сказал нам сейчас маленький Ахмет, как-то сразу не укладывалось в моей голове. Пистолет он отобрал, видите ли. Взял, и вот так вот, просто отобрал. У здорового мужика, у чечена. Даже у двоих… Да еще в тесном салоне «рафика». Я-то думал, что у него с собой свой собственный «ствол» был, а он — вот, отобрал, оказывается.

Интересное кино…

— Ну, а потом я взял их обоих на прицел и тихо вышел из автобуса. Сказал — сидите пока. Они сначала ругались немножко…

— Ты что, мента с автоматом не видел? Когда из автобуса с пистолетом пятился, он же тебя вполне полоснуть мог! — изумился Боб.

— Не-е-ет, — сказал таджик и хитро улыбнулся. — Я же за автобусом сначала был, и этот сержант меня не видел — он с другой стороны по дороге туда-сюда ходил. А я его видел. У него автомат — на плече, у меня пистолет — в руке… Зачем ему умирать, молодому? Он бы испугался и руки поднял. Верно?

— Не знаю, не знаю… — с сомнением покачал головой Борька. — Я лично не рискнул бы так — с одним пистолетом на троих.