Им помогали силы Тьмы

Глава 14

«…А звезды располагают»

Когда они начали планировать операцию, первое, что довелось узнать Грегори: ему придется лететь из Бриндизи в Италии, поскольку на этом маршруте он меньше рисковал нарваться на зенитки или ночных истребителей противника. Все операции по снабжению оружием и припасами партизан в Польше, Чехословакии и Югославии и Северной Италии осуществлялись особыми эскадрильями, входившими в состав частей, находившихся под началом маршала авиации сэра Уильяма Эллиота.

Для того чтобы вся эта безумная операция имела хоть какой-то шанс на успех, необходимо было провести ее в ночное время, когда метеорологическая обстановка над Польшей окажется достаточно благоприятной и она совпадает с полной фазой Луны, которая приходилась на период с 23-го по 29-е число. Поэтому Грегори должен был покинуть Англию 21-го. Сэр Пеллинор позвонил бригадному генералу Джекобу и договорился, чтобы Грегори освободили временно от служебных обязанностей, затем связался с Эрикой и попросил ее приехать в тот же день в Лондон дневным поездом.

Когда они вернулись от генерала Губбинса, Грегори поехал на Глостер Роуд и сказал верному Радду, что он снова отправляется в путешествие, собрал свой дорожный чемодан и поехал на Карлтон Хаус Террэс. Эрика приехала вечером и, узнав новости, постаралась держаться мужественно. Грегори старался утешить ее, однако задача эта для них обоих оказалась не слишком легкой, тем более что Грегори приходилось несколько раз уединяться и сосредоточиваться на мысленных контактах с Малаку, чтобы получить от него более точную информацию и условиться о техническом обеспечении посадки. Результатами этих телепатических переговоров с телепатом Грегори остался удовлетворен.

Заимка была расположена в двенадцати милях на северо-восток от города Пултуск, и это уточнение, вкупе с конфигурацией рек, должно было помочь ему узнать на месте дорогу из Розана, на которой предполагалось посадить самолет. Если, конечно, луна не подведет.

Хотя по этой дороге практически не было ночного движения, но из-за польских партизан немцы патрулировали основную дорогу на мотоциклах, а та располагалась всего в нескольких милях на запад, поэтому решили не разжигать сигнальных костров. Значительную трудность представляло еще и то обстоятельство, что Грегори не мог заранее назвать ночь операции, а без предварительной договоренности нельзя было обеспечить явку достаточного количества польских партизан, чтобы дотащить тяжелые ящики с механизмом от заимки до самолета. Так что вполне могло случиться так, что им придется управиться с этим самим, да еще и за один час — не больше. Итак, было условлено, что с 23-го числа Малаку будет каждый вечер готов к сигналу Грегори, означающему начало операции.

В пятницу, 21-го числа Грегори распрощался с Эрикой и сэром Пеллинором, которые, питая инстинктивную неприязнь к Малаку, просили, чтобы он не слишком доверял чернокнижнику и не шел на излишний риск ради него. Грегори ответил, что в данном случае Малаку играет лишь роль медиума для польского инженера, которому не было оснований не доверять, и заверил друзей, что если будут какие-то подозрительные признаки того, что самолет может попасть в руки противника, он просто не разрешит посадку.

Из Лондона он доехал до Сент-Эвилля поездом, где его на платформе встретил сержант ВВС и отвез на военный аэродром. Там он доложил о своем прибытии командиру и отправился в столовую выпить и перекусить. Через полтора часа он был уже на борту самолета, который, оказавшись над Атлантикой, повернул на юго-запад и без всяких приключений доставил Грегори в Гибралтар. Через несколько часов он уже летел над солнечным Средиземноморьем и оказался в Бриндизи, на Адриатическом побережье, незадолго до полудня.

Командир полка оказал ему самый теплый прием, а когда они за рюмкой выяснили, что в конце Первой мировой он, как и Грегори, был субалтерном, то, поделившись воспоминаниями о том времени, быстро нашли общий язык. Позже, когда они перешли к обсуждению деталей предстоящей операции, полковник авиации сказал, что самая большая трудность, с которой придется столкнуться Грегори, — это то, что в разгаре лето и ночи слишком короткие. Самолет, чтобы сбросить оружие партизанам в Югославии или даже в Чехословакии, должен вылетать затемно и возвращаться еще до рассвета, а чтобы лететь в Центральную Польшу, надо потратить десять часов в оба конца плюс час на сборы, следовательно, вылетать из Бриндизи надо рано вечером, а в это время еще светло, и над северной Адриатикой их могут перехватить неприятельские истребители.

Им выделили для проведения операции «Дакоту» с дополнительным баком горючего и на случай перехвата дали в сопровождение «Либератор», который будет их охранять на первом этапе полета.

Все было готово, чтобы провести операцию той же ночью, но в Польше не было соответствующей метеорологической обстановки, поэтому они стали ждать улучшения погоды. На следующий день погода переменилась к лучшему, и, закутавшись в теплые вещи, поскольку полет им предстоял неблизкий, они стартовали в небо Бриндизи.

Пролетая над Адриатикой, они были обстреляны немецкими патрульными катерами, но находились на такой высоте, что зенитный огонь им был не страшен. К половине девятого они летели уже над Югославией и незадолго до десяти вечера приблизились к Будапешту. Стемнело, и сопровождавший «Либератор» повернул назад, оставив их в одиночестве. Под ровное гудение двигателя «Дакоты» они пролетели над Венгрией и Чехословакией.

Убаюканный мерным гудением мотора, Грегори большую часть пути проспал, пока его не разбудил штурман капитан Уилльямс и не сообщил, что они приближаются к цели своего путешествия. Самолет медленно снижался. Грегори снял кислородную маску и отправился в кабину пилота. Сравнить картину, расстилавшуюся внизу, с картой было делом отнюдь не простым, потому что облака то и дело закрывали луну, а весь район на северо-восток от Варшавы был так густо испещрен реками Ливец, Буг, Нарев и их притоками, что Грегори начал опасаться, что не сможет опознать те две развилки, между которыми находилась заимка Малаку.

Минут пятнадцать они с Уилльямсом изучали ландшафт, вооружившись очками для ночного видения, затем капитан с досадой констатировал:

— Перелет. Мы наверняка уже прошли над этой точкой.

Самолет лег на правое крыло, разворачиваясь на обратный курс, и в тот же миг внизу вспыхнули два прожектора с западной стороны, описывая в ночном небе широкие дуги. Командир корабля ругнулся, и, словно в ответ на его реакцию, вспыхнули прожекторы уже на юге, затем еще одна пара — прямо под ними. Было ясно, что немецкие посты прослушивания уловили гудение мотора их самолета. Пилот резко нырнул вниз. Когда Грегори оправился от этого маневра, Уилльямс прокричал ему в ухо:

— Наши полеты над Польшей настолько редки, что они могут принять нас за свой самолет, сбившийся с курса. Пока они не поймали нас в луч прожектора и не идентифицировали как самолет противника, они не будут стрелять.

Пилот Каллифорд опустил машину до высоты пятисот футов, и теперь они были ниже угла, под которым прожекторы чертили небо. А еще через две минуты в голове Грегори раздался голос Малаку. Он кричал — и кричал так отчетливо, будто бы находился вместе с ними на борту самолета:

— Здесь, здесь! Опускайтесь, опускайтесь!