Гость из Магадана усмехается:
— Пережидать непогоду будем — далеко не уедем. А техника на что?
— Ого, видно, в Магадане не привыкли ждать!
— Не привыкли… — спокойно соглашается приезжий.
Много чудес наслышались мы в Заполярье о Дальнем таежном строительстве, о преобразовании целого края в верховьях Колымы, Индигирки и на Яне. Очевидно, там, на Юге, совсем иной размах жизни.
Снег бессильно ударяется в смотровые стекла.
— Вот бы Омолону такой размах, — размышляю вслух.
Буранов с любопытством поглядывает на меня.
— Рад, что встретились, нужное дело задумали с Омолоном, но рискованное.
— Нужное? Не все так думают…
Рассказываю о своих треволнениях. Вытаскиваю из полевой сумки карту и показываю обширные ягельные боры, открытые на Омолоне, они раскрашены на планшете желтой тушью. Рассказываю и о бумажке с тяжким обязательством.
— Лихой директор! — смеется Буранов. — Хорошо, что не испугались. Ехать на Омолон нужно, и быстрее, а вот гнать многотысячный табун дальше на плоскогорье Синего хребта без глубокой разведки нельзя.
— У нас ламутская карта Синего хребта есть.
— И ей полсотни лет? А если тайга сгорела, в гарях загубите табун?
Буранов, конечно, прав. Вероятно, в райкоме он хорошо ознакомился с нашими смоленскими материалами. О разведке Синего хребта мы давно мечтали. Но два месяца, потерянные на усадьбе, отняли драгоценное время. Правда, была последняя возможность… Но можно ли думать об этом в военное время?
— Есть одна возможность быстрой разведки…
— Какая? — живо спрашивает Буранов.
— Самолет. Осмотр с воздуха Омолонской тайги и подходов к Синему хребту.
Гость из Магадана задумывается. С тревогой всматриваюсь в мужественное лицо, тронутое полярным загаром. Не сгоряча ли брякнул о самолете, и так уж окрестили «смоленским Жюль Верном», ведь каждый самолет дорог сейчас далекому фронту.
— Самолет… — Буранов задумчиво потирает лоб. — Вы, кажется, правы единственная возможность. Ану-ка, пишите докладную генералу.
ebooksa