Думая о возвращении Смоленска, Иван III Васильевич задумал прежде всего овладеть дальними подступами к нему. В первую очередь следовало взять стоящий выше по Днепру деревянный город-крепость Дорогобуж. А от него до Смоленска было рукой подать.
К Дорогобужу и повел прямой дорогой третью московскую рать опытный воевода боярин Юрий Захарьевич Кошкин. Успех сопутствовал и ему. Город был взят без больших потерь. Стремясь укрепиться в нем, Кошкин начал быстро восстанавливать полуразрушенный острог.
При дворе великого князя литовского Александра Казимировича сразу поняли, что означает для дальнейшей судьбы Смоленска падение небольшой приднепровской крепости — настоящего ключа к нему. Пришлось широко раскрыть великокняжескую казну. Спешно было собрано сильное польско-литовское войско к сорок с лишним тысяч человек, которое быстрым маршем, сколь позволял огромный обоз и собранная с разных мест артиллерия, пошло на Дорогобуж по большой Московской дороге.
Командование огромным по тем временам войском будущий польский король без особых колебаний поручил своему еще молодому, но уже достаточно опытному полководцу князю Константину Острожскому, который впоследствии не раз отличался на поле брани. Из 33 битв в своей гетманской биографии он проиграл только две.
Константин Иванович происходил из рода князей Острожских, потомков знаменитого князя Романа Галицкого, которые в Великом княжестве Литовском вели родословную из племени Владимира, объявленного святым. Отцом будущего гетмана был князь Иван Острожский, мать — княжна Анна Глинская. Острожские имели огромные земельные владения в Подолии, Галиции, на Волыни — 24 города, 10 местечек и 670 селений с 600 православными церквями. Владения давали ежегодный доход свыше одного миллиона золотых.
Главные владения Острожских были на Волыни, а главным местопребыванием их рода являлся укрепленный город Острог, где на Замковой горе находился княжеский замок. Отсюда идет и фамильное прозвище князей, из дома которых вышло немало прославленных воевод. Влиятельнейшие и богатейшие магнаты могли на свои деньги вооружить наемную армию не в одну тысячу человек.
С ранней юности князь Константин обнаружил склонность к ратному делу. Его способности и личное мужество не остались незамеченными. Воевода Троцкий и великий гетман литовский Петр Белый, чувствуя приближение кончины (умер в 1497 году), просил Александра Казимировича передать гетманскую булаву князю Константину Ивановичу Острожскому, как достойнейшему своему преемнику, что и было вскоре сделано.
Гетман Острожский, пользуясь поддержкой великого князя литовского, сумел собрать под княжеским знаменем отборное войско. Цифра — сорок тысяч — говорит сама за себя. Причем собрал в довольно короткие сроки. Это была в основном хорошо вооруженная польская и литовская шляхта или целые отряды земельных магнатов. Пеших наемных воинов было немного — основу составляла конница, преимущественно тяжелая. Среди них стали появляться наемники из германских княжеств. Уже тогда князь Константин обратил внимание на ведение атаки сомкнутым строем как в конном, так и в пешем строю. Часть вооружения поставил Ливонский орден. Только в артиллерии, в ведении огневого боя, войско гетмана уступало московскому.
Если гетман Константин Иванович полагался больше всего на своих тяжеловооруженных конных рыцарей, закованных в стальные доспехи («рыцарь» по-польски «рыцеж»), то воевода Даниил Васильевич — на московских пушкарей с их пищалями. И у рыцарей, и у пушкарей были для этого времени свои несомненные достоинства.
Великий князь московский предвидел, что великий князь литовский Александр при полной поддержке своих магнатов, владевших во множестве русскими землями, соберет сильное войско. И, поставив во главе его способного полководца, постарается возвратить себе Дорогобуж, обезопасив тем Смоленск. О том, что противник собирает огромное войско, сообщили Ивану III Васильевичу разведчики, перебежчики и купцы.
Не случайно поэтому четвертую рать, наиболее многочисленную, расчетливый Иван III оставил в запасе. И расположил ее так, чтобы можно было довольно быстро собрать для похода. Это решение, как показали дальнейшее события, полностью оправдало себя. Более того, склонило чашу весов в сторону Москвы.
Запасная рать состояла из тверских боярских людей и служилых людей. А московские служилые люди составляли полк боярина Юрия Кошкина. Ратники-тверяки имели хорошую выучку, немалый опыт походов и в защите русских рубежей. Пользовались они и большим доверием у великого князя московского, который знал, что на тверскую рать можно положиться так, как и на московскую.
Думается, что и в выборе воеводы для великокняжеской запасной рати тверян у Ивана III Васильевича не было особых раздумий. Здесь кроме несомненного полководческого таланта Щени сказались, по всей видимости, и его родственные, хотя и весьма отдаленные, связи с родом великого московского князя. Родовитость тогда давала и большие привилегии.
Князь Даниил Васильевич, родоначальник князей Щенятевых, был потомком великого князя литовского Гедимина (от сына его Наримунда) в седьмом колене. Князь Щеня приходился внучатым братом великому князю московскому Василию III Ивановичу (сыну Ивана III Васильевича): сестра Василия Васильевича Темного (деда великого князя) Анна Васильевна была замужем за князем Юрием Патрикеевым, родным дедом князя Даниила Васильевича Щени.
Воеводу Щеню уважали в русском войске за ратную доблесть и славу, приобретенную на полях многочисленных сражений. Он жил но законам того сурового времени. Годами, как говорится, не слезал с боевого коня. Участвовал в «стоянии на Угре». Победно бил ливонских рыцарей-крестоносцев, защищая псковские и новгородские рубежи. Ходил во главе большого московского войска в поход для покорения Вятки и земли Арской. Взял у литовцев Вязьму. Осаждал шведский гарнизон в Выборге. А первую ратную выучку получил на южных засечных линиях в конных схватках с золотоордынцами, отбивая их опустошительные набеги на московские пределы.
Так что послужной воеводский список у князя Даниила Васильевича Щени перед битвой на реке Ведроши был богатый. Но еще далеко не законченный.
Не только богатый боевой опыт и личную ратную доблесть, любовь к походной жизни и личную преданность, далекие кровные связи учел Иван III Васильевич, назначая Щеню начальником запасной рати. Она содержалась им в полном порядке и готова была выступить против главных сил Великого княжества Литовского. Нанося почти одновременный удар по трем направлениям, великий московский князь держал при себе полководца, которого со спокойным сердцем мог назначить старшим воеводой большого полка, то есть главнокомандующим русского войска.
И когда великокняжеские лазутчики из числа вездесущих купцов и странствующего люда принесли взаимно подтверждающие известия, что собирается сильное вражеское войско, Иван III Васильевич издал великокняжеский указ, скрепив его своей печатью. Указ объявили в Москве.
Этим указом князь Даниил Васильевич Щеня из рода Патрикеевых назначался старшим воеводой большого полка — главной московской рати. Своим указом Иван III подчинил ему и полк боярина Юрия Кошкина, который в это время готовился защищать город-крепость Дорогобуж. По указу Щене подчинялись и все другие воеводы, он давал ему очень большую власть над войском.
Правда, сразу после объявления великокняжеского указа у нового старшего воеводы едва не случились большие неприятности. И виной тому стал второй воевода московского войска, собиравшегося под Дорогобуж. Боярин Юрий Захарьевич Кошкин был в большой обиде на князя Даниила, которому его подчинили по указу. Древний род Кошкиных считался не худороднее столь же древнего рода Патрикеевых: задевалась родовая боярская честь.
ebooksa