Храм

Орех появился буквально из ниоткуда. Поверх пятнистой куртки был надет новенький жилет, карманы и подсумки которого круглились от распиханного по ним добра. Усач на ходу поправил одну из лямок рюкзака, потом осмотрелся и, наконец, спросил:

— Ты в Дубняк идешь?

Свист кивнул.

— Мне к Стреловому пруду, считай по дороге. Давай вместе, — Орех взмахнул рукой в приглашающем жесте.

— Легко! — с готовностью согласился Свист.

Вскоре площадь перед Домом опустела.

Двое охотников шли широкой тропой, что шагах в двадцати исчезала в густом тумане.

— Я не просто так решил с тобой идти, — неожиданно сказал Орех, когда сестры–пирамиды скрылись в молочном мареве.

Свист искоса глянул на попутчика, молча предлагая тому продолжить.

— Показать тебе кое‑что хочу. Но строго между нами, — Орех испытующе посмотрел на Свиста.

— Конечно, Орех, — закивал Свист, настороженный серьезностью тона своего попутчика.

— Тогда сделаем маленький крюк. Займет он пару часов, не больше.

Орех свернул с тропы, раздвинув густой кустарник. Свисту не оставалось ничего иного, как проследовать за ним.

Бредя след в след за Орехом, Свист успел подивиться тому, как легко он согласился на довольно таки странное предложение товарища. Шли недолго но вот, деревья расступились, и двое мужчин оказались на опушке большой, светлой поляны.

У кромки леса стояла сложенная из необструганных бревен, крытая дерном и лапником хибара, ветхую дверь, закрывавшую вход, подпирал большой камень. Земля же от самой хибары и до противоположного края поляны оказалась вспахана и поделена на ровные участки. Кое–где робко тянулись к небу первые зеленые всходы.

— Что это? – вслух удивился Свист.

— Это называется огород, — ответил Орех, внимательно следя за реакцией парня.

— И что это значит?

— В будущем тут вырастут растения, которые можно будет есть. Овощи, например, и корнеплоды всякие, — пояснял Орех.

— Зачем? – еще больше удивился охотник. – Еда ведь и так есть, даже в избытке. За каждое сменянное мерцало столько съестного прибывает, что всем Домом за несколько дней не скушать. А мы же их часто приносим, мерцала‑то.