Храм

— Шип, — медленно сказал Свист. – Ты, главное, очень хорошо думай, прежде чем что‑либо говорить.

— Он получил то, что заслуживал! Он отвернулся от своего народа и от Света.

— Разве он кому‑нибудь сделал дурное?

— Неверие – грех, за который Светоносец мог покарать всех нас.

— Это тебе так Ведун сказал, — невыдержан Крепыш.

— Ведун – живое воплощение бога, он не может ошибаться!

Шип вскочил на ноги.

— Успокойся, — Свист протянул руку, желая как‑то утихомирить разбушевавшегося парня.

— Не прикасайся ко мне, еретик!

Шип больно ударил по ладони Свиста.

— Что б тебя демоны заели, — ругнулся Свист. – Ты стал изгоем в собственном Доме только потому, что Ведун запугал всех, с тобой даже рядом не стоят, шарахаясь как от прокаженного. Да я единственный, кто руку тебе подавал! Как после этого ты можешь так говорить?!

— Это мое послушание во Свете! Пройдет совсем немного времени, и пресветлый Ведун примет меня в Свет, я стану частью его. А вас, проклятые отступники, изловят как диких зверей. Затравят по норам, и все вы отправитесь на костер, вслед за Скальником и дикарями.

Десятник встал, медленно и нехотя, откладывая момент принятия неизбежного решения. Охотник успел сообразить, что как только Шип вернется к Ведуну, тут же все ему и расскажет, что они живы здоровы, да еще смеют не раскаиваться в своих грехах. Вот тогда действительно беглецов затравят как зверей, даже Новый Дом не надолго остановит поимщиков, слишком уж мало пока у него защитников.

Свист ударил. Вышло неловко и смазанно, потому как бил через силу, вроде как и не желая попасть. Кулак угодил в скулу Шипа, и тут же рука отозвалась резкой болью. Шип отшатнулся, стукнувшись затылком о стену. Мгновенной заминки хватило, чтобы Крепыш, быстро сообразивший что к чему, пришел на помощь сплоховавшему десятнику. Приклад карабина опустился на череп светопоклонника. Шип рухнул на пол, и парень для верности еще раз стукнул его, вложив в удар весь свой вес.

Свист хмуро смотрел, как быстро исчезает едва начавшая расползаться лужа крови. Камни норы, словно губка, впитывали ее, поглощая до последней капли. Охотник поглядел на левую руку – кисть быстро распухла и налилась тупой болью, пальцы едва гнулись.

— Сломал, что ли? – с досадой проворчал он, стараясь не глядеть на распростертое тело.

— Кажется, я его убил, — упавшим голосом произнес Крепыш, и поднял недоумевающий взгляд на Свиста.

— Точно убил.

Свист понимал это, даже не притрагиваясь к мертвецу.

— Но я не хотел, — начал оправдываться парень, — он просто…