Миссис Штандаль, в этом году, начала преподавать в академии французский язык. Вивиен утверждала, что она — прекрасный специалист, и учиться у неё — одно удовольствие. Но сама Эмма не могла это оценить, а Вив и так была полиглотом. Что для нее еще один язык? Она их словно семечки щелкала — поистине великолепный дар! Эмма же знала всего три, и то, в разной степени.
Первым и родным для неё был польский. Она родилась в Польше и владела им в совершенстве. Вторым был русский и третий — английский. И, если знание первого было следствием опять-таки родственных связей — её мама имела русские корни, а дед до сих пор жил в России, то второй язык она учила по веянию времени, так как он был наиболее востребованным в Европе. Поэтому, Эмма часто смотрела новые зарубежные фильмы в оригинале. Это помогало погружаться в англоязычную среду и легче усваивать разговорную речь.
Три языка, для неё это было много. Когда же она узнала, что её новая подруга владеет в совершенстве аж шестнадцатью, Эмма испытала некое подобие зависти. Но, будучи человеком разумным, она понимала, что каждому свое, к тому же она сама имела немало талантов. Правда, умение стрелять и ездить верхом не произвели впечатление на мать Феликса. Впрочем, как и то, что она любила физику. Оказывается, миссис Штандаль не одобряла выбор сына, сделанный в пользу этого факультета. И, как казалось Эмме, она не особо радовалась выбору сына относительно его девушки. Но, не смотря на все эти внутренние убеждения и неподтвержденные догадки, миссис Штандаль пригласила её в гости на каникулы, и Эмма была рада, что успела дать обещание поехать с Лилиан.
В передней части самолета располагалась зона повышенного комфорта. Говоря коммерческим языком — первый класс. Сами они летели в третьем, что нисколько не мешало друзьям наслаждаться полетом. В конце концов, от Мюнхена до Мадрида на самолете рукой подать! Но, вип-места на то и существуют, чтобы перевозить вип-персон: людей важных и денежных, людей, которые ценят комфорт, людей, которые сидят в шикарнейшем кресле с фужером чего-то алкогольного в руках, и разговаривают с кем-то, сидящим напротив и вдруг, поворачивая голову, смотрят прямо сквозь тебя своими черными, как самая темная ночь, глазами…
«Артур, — Эмма вздрогнула». Выпустив воздух, медленно, через нос, она выпрямила спину и расправила плечи. Проследив взглядом за стюардессой прошедшей во второй класс, она усмехнулась самой себе. Ну что это за навязчивые мысли? Теперь вот он уже и мерещится ей. «Пора завязывать с фантазиями! — решила Эмма и встряхнулась».
— Задремала? — спросила её Вивиен.
За время полета они так и не говорили. «Наверное, сейчас она жалеет, что села рядом с такой занудой, — подумала Эмма».
— Надоело читать! — призналась она, убирая книгу в сумочку. — Интересно, о чем ты вздыхаешь?
— Уже соскучилась, — ответила Эмма, и отчасти это было правдой, — по…
— По Феликсу? — она понимающе улыбнулась.
— Нет,
— Нет?
— То есть да! Скучаю, конечно, только я имела в виду маму и Кари.
Вивиен откинулась в кресло, как сделала это Эмма некоторое время назад, и закрыла глаза.
— А ты, скучаешь?
— Да, — тихо ответила она, — очень.
— По Максу? — лукаво улыбнулась Эмма.
Вивиен открыла глаза и уставилась на неё в немом удивлении.
— Это что, ревность? — подыграла она и шлепнула Эмму по колену. — Вот Штандаль-то узнает!
— Просто пытаюсь тебя развлечь! — Вивиен получила ответный шлепок. — И, все-таки, по кому ты скучаешь? Ты одна в нашей компании, об интересах которой нам ничего не известно.