Слушая рассказ друзей, Эмма менялась как лакмусовая бумажка. Кто бы мог подумать, что пока она размышляла об украшении гостиной, праздничном столе и примирении с Феликсом, за её спиной велась целая операция. Как оказалось, еще прошлым вечером, когда Кира собиралась ложиться спать, к ней зашел отец. Ожидая банального «спокойной ночи» и лживого поцелуя в щеку, она вдруг услышала то, от чего не смогла сомкнуть глаз всю ночь. И, не дотерпев до утра, она выбралась из академии и пришла к Максу. Дверь открыла ключом из особой связки-близнеца той, что имел Альгадо. Эти ключи они сделали вместе еще тогда, когда он только собирался поступать на первый курс.
Макс признался, что был в шоке, когда проснулся от её голоса.
— Она была вся в слезах и дрожала не переставая.
— Ты забыл упомянуть, что она примчалась в одной комбинации, — подмигнул Громов. — Плащ поверх — не считается!
— Да иди ты, — отмахнулся её друг и продолжил рассказ.
Как оказалось, Соболев пришел к дочери тем вечером, чтобы сообщить, что они и её друзья в большой опасности. Он стал убеждать её, что им необходимо тайно покинуть академию и чем скорее, тем лучше. Он так же сказал, что она должна убедить всех, что это жизненно важно и привести их к нему в назначенное время и место под видом сюрприза для Эммы, во что легко поверят её родители.
— Соболев был уверен, что Кира дала ему искреннее обещание сделать все в точности так, как он сказал. Он думал, что все пройдет гладко, — заметил Виктор. — Но он не учел одной детали: Кира знала больше, чем положено и она сразу поняла истинную причину его просьбы и то, что будет после того, как нас вывезут отсюда.
— Утром мы с Максом рассказали все Демиену, а он в свою очередь немедленно передал сигнал своему отцу.
— Тогда мы и разработали этот план, по обезвреживанию Романа, — подытожил Диего Альгадо, присоединяясь к остальным. — И, Демиен был прав, настаивая на том, что вам не следует ничего говорить, — строго заметил он, глядя на Эмму. — Вы чуть было все не испортили, мисс Керн.
Эмма стояла, вжавшись в землю, и чувствовала себя немного обиженной. Ей не доверяли, и по логике рассуждений — не безосновательно. И, ей совсем не нравился тон, с которым обратился к ней отец Альгадо, но Диего тут же смягчился и сказал ей:
— Ладно, не переживайте, — он даже улыбнулся и засунув руку в карман, достал декоративную булавку с небольшим камнем, вправленным в золото. — И, с днем рождения, Эмма! Теперь у вас их будет много.
— Спасибо, — поблагодарила она, принимая подарок. — Но нужно еще пережить день затмения — тринадцатое июня.
— Да, — согласился он, — вы правы: расслабляться пока рано. Соболев устранен, и я заимел все его средства связи с внешним миром. По моей просьбе его нахождение под замком временно не будет подлежать огласке. Для всех он просто уехал в очередную командировку, и эти меры необходимы для того, чтобы у его сообщников не возникло подозрений. А мы тем временем вывезем вас из поместья и спрячем за пару дней до затмения.
— Господи, — вздохнула Лилиан, — я все еще не верю, что этот ужас — реальность и происходит она не с кем-то, а с нами со всеми.
— Вам больше нечего бояться, мисс Брейн, — сказал Диего, — но, тем не менее, готовьтесь к тому, что вечером одиннадцатого числа все вы покинете академию и это поместье на срок где-то около месяца. Я вывезу вас, обещаю, и спрячу в надежном месте. Не беспокойтесь о своих родных, и ни в коем случае не говорите никому. Я сам объясню им все, когда вы будете в безопасности. Всем ясно? — спросил он, оглядывая компанию.
Друзья уверенно закивали, и лишь двое стояли и напряженно смотрели друг на друга. Эти двое были она и Альгадо. Да, возможно Кира была права, когда однажды сказала, что они похожи: оба умны, честолюбивы, постоянно в состоянии тревоги… Решив более не продолжать, она переключилась на своего парня. Впереди их ждала длинная ночь и, похоже, не только их: уходя, Эмма заметила, как Соболева подошла к Максу и, вытирая слезы, что-то спросила у него, на что Макс ошарашенно закивал, и они ушли вместе.
Да, скорее всего это и есть лучший способ забыться этой ночью. И, проведя половину, не смыкая глаз, она поняла, что не ошиблась — все дурные мысли растворились без остатка во всепоглощающем чувстве любви, которое дарила ей близость с Феликсом.
— Никогда больше не бросай меня, — прошептала она, погружаясь в сон. — Поклянись, что больше не оставишь меня!
— Я клянусь, что всегда буду рядом с тобой!
Вода в озере, уже приятно прохладная, а не ледяная, как месяца два назад, проходила меж пальцев снова и снова. Вдоволь наигравшись, Эмма поднялась и села.