— Вячеслав Иванович, — добавил слепой.
— Надо уточнить. Я так сразу не смогу, — ответил Комлев.
— Ну, так уточните. Телефон в приемной, — бросила председатель комиссии.
— Хорошо, Аэлита Павловна, — произнес Комлев и вышел.
Ведущая строго посмотрела в угол, откуда были выкрики, и нравоучительно произнесла:
— Вы знаете, самое наипоследнее дело — это пустые наговоры. Кому-то из вас может быть стыдно. Ведь Дулимов Вячеслав Иванович, как многие знают, направлен на труднейший участок обкомом партии. А вы так…
Комлев из приемной позвонил в вытрезвитель.
— Татьяна Исидоровна! Дулимов Вячеслав Иванович попадал к нам?.. Кому эти сведения нужны? Мне. Да, конечно. Главный инженер предприятия слепых. Я жду.
Посмотрел в окно на белые пятна в зелени тополей, подумал: «И они набирают седины… кончились райские денечки…».
Услышал тараторящий голос инспектора.
— Был? Да вы что! Главный инженер? И вы не ошиблись? Не сообщали? Не знаете. Ну, ладно.
Положил трубку. В голове мелькнуло: «Обкомовские дружки выгородили. Ну, так, а сейчас-то всплывет». Довольный вернулся в зал, и когда Аэлита Павловна, заметив его, прервала речь, произнес:
— Находился на вытрезвлении.
Раздался смех.
Алфурьева сверкнула глазами и невозмутимо оглядела зал:
— Не понимаю восторга, товарищи!
Только шум стих, как укоризненно добавила:
— Эх, Василий Макарович! Такого человека успели споить!
— Обкомовца! — кто-то пискнул в зале, давясь от смеха.
— Ничего-то у вас не получится, Василий Макарович, — удрученно проговорила Алфурьева.