Комлев глубоко вдохнул в себя воздух, тихо постучал в лакированную панель и, не дожидаясь ответа, потянул никелированную ручку. Там оказалась еще одна дверь. Снова постучал и открыл ее. Ничего особенного не увидел: как и во всех других начальственных кабинетах, по центру вытянулся стол, в торце которого сидел еще довольно молодой с явными блесткими пролысинами на голове мужчина. Комлев наслышан был о боксерском прошлом секретаря, беседы с которым часто кончались моральным нокаутом для многих. Сидевший подался крутым лбом вперед, и в Афанасия цепко вперились острые глаза боксера.
— Комлев? — услышал он приглушенный голос Штапина.
Афанасия, как правило, называли по имени, а тут…
— Да, я. Вызывали? — пролепетал в ответ.
— Присаживайся, комсомол, — первый рассеянным широким жестом показал на ряд стандартных стульев вдоль стены.
Комлев сел, но никак не мог успокоиться. В груди молотило, глаза цеплялись то за собственные сжатые до боли побелевшие пальцы, то за полированную гладь стола, то за инкрустированный портрет вождя на стене.
— Взбодрись! Я в твои годы и перед чемпионами не пасовал! — проговорил Штапин, роясь в бумагах. — Меня, помню, командировали выбивать металл у министра… Другие к нему, как в клетку с тигром, а я к нему безо всякого. И ничего, как видишь.
Комлев чуть успокоился.
— Я слушаю, Соловей Кириллович.
— Ну, и как дела обстоят?
Афанасий замер, не зная, что сказать. Слишком общим был вопрос. Ответил обтекаемо:
— Как всегда, напряженка…
— Это так. Где ее только нет. Время-то какое. А в чем она выражается?
— А в том, что иной раз по ошибке влезаешь совсем не туда, — произнес Комлев, думая, что все-таки приглашен по какому-нибудь щепетильному делу и лучше заранее подготовить почву.
В глазах боксера сверкнуло удовлетворение:
— Я тоже куда только не лез! Однажды так вляпался, что неделю не знал, состою ли в комсомоле или уже нет, — произнес и хрипло засмеялся. — Вижу, у тебя прыть есть. Ты, небось, сейчас мучаешься: зачем я тебя пригласил…
Потянул сигарету из лежащей на столе пачки «Друг» и, щелкнув перламутровой зажигалкой, окутался клубами дыма. Посмотрел сквозь него на парня и сказал:
— Мне кажется, ты выработался на своем месте, пора тебе что-то другое подыскать.
Сердце в груди Комлева опустилось. А первый опять, выдохнув дым, стряхнул пепел в бугристый раструб черноморского рапана (подарок греческих гостей) и, прищурившись на собеседника, процедил:
— Насколько мне известно, ты заканчиваешь юрфак?
ebooksa