Он вывел девушку на улицу и чуть подождал, пока стройная фигурка скрылась за углом проулка.
Подъехал Дубняш.
— Ну что? Все подтвердилось? Ставим на раскрытие? — он выпрыгнул из машины.
— Нет… Я принял решение прекратить дело.
— И в комиссию не направишь?
— Нет, не направлю.
— Интересно! Это почему же?
— Есть обстоятельства.
Рядом заскрежетал трамвай, и из него выскочила знакомая уже вагоновожатая:
— Меня ждете?
— Конечно, ждем. Пошли! — Комлев пригласил всех в диспетчерскую.
— А где же шалошовка эта? — спросила Катерина с порога.
— Отпустили… Следователь, кажись, перестарался, — въедливо протянул Дубняш.
— А кто же мне теперь возместит ущерб? — взвилась вагоновожатая.
— Грошовая у тебя душа, Катерина! — из-за диспетчерского столика поднялась Мария Никитична и стала выкладывать деньги из своего раскрытого кошелька. — На вот!
Комлев тоже полез в карман:
— Вот еще.
— Тоже мне, Ротшильды! Лично мне зарплата таких жестов не позволяет, — зло сказал Дубняш и, хлопнув дверью, вышел.
— Вы что меня за дуру принимаете… — произнесла Катерина. — Мне денег ваших не надо. Мои пусть вернут!
— Ну, вот мы вам и возмещаем. Тут, даже побольше будет, — произнес Комлев.