— Это вы тут все больно здоровые, слишком даже… — резанул Тормошилов и заспешил в сторону коридора. Афанасий покачал головой от удивления, сам же направился в столовую-кафе «Снежана», где кормили более-менее сносно, и то потому, что оно было под особым милицейским контролем.
После обеда возиться с бумагами не хотелось, и он, не зная, чем занять себя, задержался у самого входа в отдел. Неподалеку стояла группа милиционеров. Они курили, и, не обращая внимания на Комлева, перемывали косточки начальству, делились последними новостями. Здесь же был и сержант Борских с красной бархатной повязкой помощника дежурного на рукаве.
— Здравствуйте, Афанасий Герасимовнч! — поздоровался милиционер.
— Ну, здравствуй! А ты, вижу, все-таки перебрался?
— Свет не без добрых людей. Вы мне тогда рапорт не подписали. Зато ротный пошел навстречу.
— Как же это ты сумел?
— Сумел… Рыбак рыбака издалече видит. Вы вот может дичь уважаете, а ротный — он спец по сазану…
— Понятно… Только я больше честность уважаю.
Вернувшись в кабинет, Комлев поднял трубку растрезвонившегося телефона:
— Да, Людмила Ивановна, это я. Что? Пленум райкома. Понимаю. Давайте на завтра.
С досады ударил трубкой по яньшевскому делу.
— Целый день насмарку. И завтра работать будет невозможно. Нет, надо брать себя в руки. С утра займусь бумагами.
Едва осеннее солнце стало пробивать в утреннем тумане свои первые робкие лазы, Комлев уже был за рабочим столом. В яньшевском деле не хватало только постановления о возобновлении производства. Сам быстро напечатал его на портативной пишущей машинке, подписал и, сложив бумажки в определенном порядке, прошил жесткой кордовой нитью.
— Теперь можно вызывать и поднадзорного, — позвонил на опорный пункт. — Иван Иваныч!
— Чего тебе еще?
— Ты бы ко мне Яньшева не направил? Пара допросов осталась.
— Кого-кого, Яньшева?.. Занимайся, если охота…
— А, может, ты сам доставишь его по всей форме.
— Знаешь что, Афоня Герасимыч… Я бы тебе доставил, конечно… Только боюсь, ты после этого заикой останешься на всю жизнь. Ты бумажки свои почитай как следует, а потом уж звони…
В трубке запискало.
ebooksa