– Так значит, ты недоволен?
Вот такое состояние шло Мудрой волчице из Йойтсу куда больше, чем слезы.
– Вовсе нет.
– Мм. Вот и хорошо.
Плечи Лоуренса поникли, и Хоро взяла его за руку. Потом забрала у него конверт и, держа его руку под своей, ловко убрала карту в конверт.
– Потерять ее было бы ужасно. Держи крепко.
– Увы, мои руки уже заняты.
Его левая рука сжимала между безымянным пальцем и мизинцем второе письмо, а большим и указательным удерживала чашку. За правую руку его держала Хоро.
Хоро забрала у него чашку и взамен вложила карту.
– А этим займусь я.
– Ладно, ладно.
Хоро тотчас поднесла чашку к губам; вино за все это время отнюдь не стало менее крепким. Как бы она ни любила спиртное, то, что она желала еще, хотя пила такой крепкий напиток совсем недавно, явственно говорило о смятении в ее душе.
Она сжала руку Лоуренса сильнее, хвост распушился. Лоуренс с трудом удержался от того, чтобы рассмеяться.
Вспомнив, как она сражалась с Эльзой за Коула, он осознал, что это был просто-напросто ее характер, и изменить его сейчас совершенно невозможно.
– Да, вы там поужинали или нет? – поинтересовался он. Если бы он не свернул с темы карты, в ближайшее время его опять обвинили бы в сентиментальности.
Поэтому он решил сменить тему на что-то более практичное; Хоро, однако, это явно не обрадовало.
– Твое умение читать атмосферу поистине… эх, ну, тут уж ничего не поделаешь, я думаю.
Лоуренс проглотил желание посоветовать ей вспомнить, что она сама говорила совсем недавно. Хотя бы сейчас она была действительно себялюбива.
– Не думаю, что они поужинали. Эта твердолобая настолько усердна в подобных вещах, что это даже утомляет.
Трудно было судить, со стороны Хоро это была похвала или нет.