Действительно, при этом кратком затишье до них донеслись крики – они звучали с дороги: кричавший, видимо, находился невдалеке от расщелины, где нашел убежище тарантас.
Это походило на безнадежный призыв путника, попавшего в беду.
Михаил Строгов насторожился, вслушиваясь. Ямщик тоже слушал, но качал головой, словно ему казалось немыслимым откликнуться на этот зов.
– Путники зовут на помощь! – воскликнула Надя.
– На нас пусть не рассчитывают! – буркнул ямщик.
– Это еще почему? – возмутился Михаил. – Разве мы не должны сделать для них то же, что они бы сделали в подобном случае для нас?
– Но вы же не станете рисковать экипажем и лошадьми!..
– Я пойду пешком, – заявил Строгов.
– Я пойду с тобой, брат, – сказала юная ливонка.
– Нет, останься, Надя. С тобой побудет ямщик. Я не хочу оставлять его одного…
– Хорошо, – ответила Надя.
– Что бы ни случилось, не выходи из этого укрытия!
– Ты найдешь меня здесь.
Михаил Строгов пожал руку своей спутнице и, обойдя выступ склона, исчез в темноте.
– Твой брат делает большую ошибку, – сказал ямщик.
– Он прав, – возразила Надя просто.
Тем временем Михаил Строгов быстро шел вперед по дороге. Он очень спешил на помощь тем, кто издавал столь отчаянные крики, но его подстегивало и нетерпеливое желание узнать, кто такие эти путешественники, которым гроза не помешала отправиться в горы. Ведь он не сомневался, что это те самые, чья телега все время опережала его тарантас.
Дождь перестал, но ураган еще усилился. Крики, приносимые порывами ветра, становились все отчетливее. С того места, где Михаил оставил Надю, уже нельзя было ничего разглядеть. Дорога петляла, и вспышки молнии озаряли только выступ склона, заслоняющий ее извив. Шквалы, с разгона врезаясь в горный массив, образовывали бешеные завихрения, сквозь которые трудно пробиться, – это требовало от Строгова при всей его незаурядной силе огромного напряжения.
Вскоре стало очевидно, что путники, чьи крики он слышал, уже совсем близко. Хотя увидеть их Михаил еще не мог, то ли потому, что буря отшвырнула их в сторону от тракта, то ли из-за темноты, но их слова он теперь различал явственно.
И вот что он, к некоторому своему удивлению, услышал: