Сейчас, при ярком свете, с окровавленным тесаком в руке, с самым решительным видом попирая стопой поверженного медведя, он являл собой картину, на которую стоило посмотреть.
«А верзила-то внушительный!» – сказал себе журналист.
Затем он почтительно, со шляпой в руке приблизился и приветствовал барышню.
Надя ответила легким поклоном.
Тогда Альсид Жоливе повернулся к своему спутнику:
– Сестра не уступит брату! Будь я медведем, не стал бы связываться с этой опасной и очаровательной парочкой!
Гарри Блаунт, прямой, как пика, снял шляпу, но держался на некоторой дистанции. Свойственная ему чопорность особенно бросалась в глаза на фоне сугубой непринужденности собрата.
Тут появился и ямщик, которому удалось-таки изловить своих лошадок. Прежде всего он с большим сожалением оглядел распростертого на земле великолепного зверя, которого придется оставить на растерзание хищным птицам, потом занялся ремонтом упряжи.
Михаил Строгов объяснил ему, в какое положение попали два путешественника, и предложил свой план уступить им одну из трех лошадей.
– Как тебе угодно, – проворчал ямщик. – Только это получатся уже два экипажа вместо одного…
– Хорошо, мой друг, – вмешался Альсид Жоливе, поняв намек. – Тебе и заплатят вдвое.
– Но, мои голубочки! – рявкнул ямщик.
Надя уже уселась в тарантас, а Михаил Строгов и его спутники последовали за ним пешком.
Было три часа ночи. Буря к тому времени начала затихать, шквалы обрушивалась на дорогу уже с меньшей яростью, двигаться вперед становилось все легче.
При первых лучах зари тарантас поравнялся с остатками телеги, колеса которой успели основательно, по самую ступицу, завязнуть в грязи. Было совершенно очевидно, что лошадке придется здорово поднатужиться, чтобы вытащить их оттуда.
Одну из пристяжных выпрягли из тарантаса и с помощью веревок привязали к останкам телеги. Оба журналиста уселись на единственную скамью этого оригинального экипажа, и обе упряжки двинулись в путь. Впрочем, коль скоро им оставалось лишь спускаться по склонам Уральских гор, это особых трудностей не сулило.
Через шесть часов два экипажа прибыли в Екатеринбург, они так и ехали друг за дружкой, и никакой неприятный инцидент не омрачил заключительного этапа их поездки.
Первым, кого узрели журналисты на пороге почтовой станции, был их ямщик, казалось, ожидавший их.
Сей почтенный русский имел физиономию в высшей степени добродушную. Безо всякого смущения, сияя улыбкой, он поспешил навстречу своим седокам и, протянув руку, потребовал обещанные чаевые.
Приверженность к истине велит нам не утаить и того, что гнев Гарри Блаунта явил пример истинно британской мощи. Если бы ямщик не успел благоразумно отпрянуть, ему пришлось бы получить «на водку» удар кулака, посланный прямо в его физиономию согласно всем правилам бокса.